и помолчав, добавил, – может наоборот – пространство перемещается, а мы стоим на месте, – и от этого нелепого вывода засмеялся. Да, было над чем подумать. В самом конце он добавил, – это четвертое измерение.
11
Вернувшись обратно в Ариадну, Морис почувствовал себя птицей в золотой клетке. Нани создала для него сказочный дом, настоящий храм с цветными витражи. Когда сияло солнце, все комнаты напоминали картинку из калейдоскопа. Это как в детстве, найдя какое-то стеклышко, ты с изумлением смотрел сквозь него, представляя сказку. Вот и сейчас его новый дом был сказкой, в нем было все: и открытый бассейн в нише скалы, и рабочий кабинет, заставленный его отчетами и артефактами, огромный зал для приемов, достойный королей, а еще удивительная кровать. Только в ней он спал редко, привык жаться к переборке корабля, предпочитал брать плед и уходить к океану. В этом суматошном мире он стал одиноким. Просыпался и не знал, чем заняться. Шлялся по берегу, ходил по городу. Его никто не узнавал, ну и прекрасно. Для всех он был легендой, чем-то недостижимым, поэтому если даже кто-то и останавливал на нем взгляд, улыбнувшись, тут же отворачивались, мол извините, ошиблись.
Теперь Морису не надо было летать, он просто прыгал из одной точки планеты в другую. Однажды, правда, угодил в ужасный холодный шторм. Не понимая, что произошло и куда его вообще занесло, он прыгнул в открытый космос подальше от этого ужаса, но и там оказалось не лучше: одежда мгновенно замерзла, а глаза ослепил яркий солнечный свет. Пришлось вернутся обратно в шторм, создав сферу защиты, и уже после подняться выше облаков и чуточку перевести дух. Да, прыжки не так просты, как кажутся, он уже работал над тем, чтобы при переходе не сразу самому перемещаться, а перебрасывать образ для защиты тела, иначе можно вляпаться в большие, вернее сказать, смертельные неприятности, но над этим надо было еще работать.
Сейчас Морис перебрался в Японию, давно хотел ее посетить. Оказалось, там ужасно шумно и грязно. Люди бегали как муравьи, туда-сюда, что-то делали, покупали, кричали… «Странные они», подумал Морис и стал спускаться с какого-то балкона вниз. В каждой стране все одно и тоже. Сейчас культура стерлась, от нее почти ничего не осталось. Прилетишь в Париж – те же дома, та же одежда и та же пища. Прилетишь в Москву или Лондон – все одно и тоже. Поэтому для разнообразия, потолкавшись в городе, он прыгнул подальше от суеты. Морис Японский язык не понимал, его тоже не понимали, приходилось объясняться на пальцах, что, в прочем, большого результата не дало.
Интересно, люди с разным языком порой не могут понять друг друга, а что тогда говорить про другие цивилизации, у которых может быть физиология совершенно другая, да может они и не увидят тебя, так же, как и ты их. Разве ты понимаешь, что тебе говорит дельфин? Нет, ты только чувствуешь его эмоционально, но не более того. «Ладно, встретимся и будем разбираться что к чему», подумал Морис и направился к непонятной вывеске с изображением
