style="font-size:15px;"> – У тебя еще кто-то бывает? – подсказали мне свежий букет и ваза с фруктами в твоей палате.
– С работы активисты приходили. Убери все. Ненавижу запах лилий, мне кажется, он сожрет меня. Фрукты отдай на кухню. Или возьми домой. Тошнит от них.
– О чем разговаривали?
– В офисе все по-прежнему. Мне еще долго здесь торчать?
– Не знаю, – прозвучала улыбчивая ложь. – Потерпи.
– Не могу. Почему Костя не приходит?
– Времени, может, нет. Прислал же делегацию, значит, помнит.
– Сходи к нему. Спроси, не заменили ли меня.
– Ладно. Что тебе принести?
– Себя. Только скоро. Воняет. Хочу домой. В тепло.
– Разве здесь холодно?
– Нет человеческого тепла. Инвалиды не согревают друг друга. Они завидуют тем, кто меньше их пострадал.
– Глупости. Ты тоже завидуешь?
– Да, тем, кто умер.
– Я не смогу без тебя.
– Знаю. Считать себя мешком невыносимо.
– Ты не мешок.
– Тебе же тяжело со мной?
– Нет.
– Легко? Значит, легко! – Твоя отрывистая речь превращалась в вопль. – Разве не хочешь объятий и поцелуев? Разве не хочешь ощущать, как под нами рвутся простыни?
– Хочу.
– А я не могу! Слышишь, не могу! И никогда не смогу!
На крик прибежали медсестры. Отодвинули меня к выходу. Воткнули в тебя шприц. Наш плач стих. В коридоре меня встретил доктор Лейн, подтолкнул в спину в свой кабинет. Хотелось послать его еще дальше, чем самое далекое место. Холодная рука страха и сомнений надела на мое горло ошейник. Стало трудно дышать. Ноги ослабели. Стена опустила меня на пол. Руки зажали глаза. Казалось, что ладони, давно пропитавшиеся слезами, пропускают влагу. Эдуард Прокофьевич меня крепко обнял.
– Хорошие новости, – продолжил он уже в кабинете. – Лечение прошло более чем успешно. Через неделю можете забирать домой.
– Зачем? Человек без движения?
– Не перебивайте. Вы правы. Если выписать сейчас, то, скорее всего, движения никогда не будет. Доктор Плешин, выдающийся нейрохирург, согласился провести операцию. У него есть все необходимое оборудование и медикаменты. Он всех ставит на ноги. А наш случай не самый худший. Раны заживают с удивительной скоростью.
– Двигаться? Можно ли будет жить прежней, нормальной жизнью?
– Через несколько месяцев будете заниматься пятиборьем в атлетическом зале, уверяю вас!
– Это самое главное. – Умелая надежда доктора светилась сквозь оголенные зубы.
– Дело остается только в принятии решения.
– О чем вы?
– О деньгах. Операция назначена на конец сентября. Если в течение семнадцати дней вы не заплатите,
