куда-то вперёд, соблюдая организацию движения в группе и по настроению соря мелкой разменной монетой при виде чумазых детей, настырно просящих eine mark zu essen2.
Я полюбил Дивногорск очень быстро. После отъезда Вальтера мне хватило трёх дней, чтобы досконально изучить его лесные маршруты. Я ценил витиеватый (почти по Андерсену) сказочный стиль старых ветшающих вилл. Я любил гулять по аллеям приземистых раскидистых рододендронов, сплошь усеянных розовыми и белыми цветками. Их плотные листья с той и другой стороны образовывали надо мной шуршащий навес, почти полностью закрывали небо, и в этой подвижной цветочной оранжерее я сам себе казался неуместным летучим вымыслом жизни, которому в лучшем случае надлежало воплотиться в этом древнем историческом месте в виде мраморной скульптуры Германа Брахерта3 и не ходить с умным видом студента-мыслителя от куста к кусту, жадно поглощая терпкие цветочные ароматы. И так я гулял по роскошной аллее, дивясь тому, что в глубине природного великолепия брожу в одиночку, и потому я вскоре возомнил себя хозяином здешних шорохов и дуновений. Я превратился в декоративный элемент паркового ландшафта, способный передвигаться взад-вперёд, не отрывая взгляда от сосновых крон, в которых резвились проворные белки.
…Я замер на краю откоса, держась за ребристый шершавый ствол горной сосны. Подо мной шептал невидимый прибой. Жёлто-оранжевый свет мерцающего маяка проступал с дальнего берега размытыми струями сквозь плотный непрореженный лесной массив. И не было вокруг ни души. Только на променаде теплилась какая-то жизнь и гигантские зловещие тени курортников ползли по бетонным плитам вдоль тяжелых перил, под которыми шелестело притихшее море. Кто-то еще бултыхался в чёрной прибрежной воде, кто-то с опаской плюхался в море со скользких волнорезов. И где-то в районе солнечных часов, выложенных на тротуаре бледной мозаикой, из карманного радио слышался оптимистичный прогноз синоптиков на завтрашний день.
На променаде звучали эстрадные песни. В летнем кафе, на плохо сбитой деревянной эстраде, четверо музыкантов в белых пиджаках исполняли столичные хиты в собственной ресторанной интерпретации, что, впрочем, не умаляло достоинств московских исполнителей этих популярных «творений», прочно засевших на верхних этажах хит-парадов уважаемых молодёжных газет.
Я взял чай с лимоном. Мой столик стоял у самых перил, под которыми плескалось, ёрзая по волнорезам, вечернее море. Где-то на таком же тихом балтийском берегу, но в другом жизненном измерении готовился к очередному визиту в Дивногорск господин Шмитц, и снаряжала его в дорогу моя мать. Кроме шикарных свадебных фотографий у меня не было свидетельств их счастливой семейной жизни. В подтверждение сладко проведённого медового месяца Вальтер прислал мне толстый фотоальбом, напичканный скалистыми видами Канарских островов, снимками водных забав под палящим солнцем, яркими фото вечерних супружеских прогулок по роскошно
