не более чем великолепная мишура, и все чаще вспоминался захламленный кабинет в башне старого Маэстро, покойный учитель, мать да еще почему-то девочка-приживалка, которую королева взяла во дворец из жалости то ли на роль фрейлины, то ли камеристки. А больше, собственно говоря, вспоминать, было и нечего…
Фальстааф даже не истратил деньги, вырученные за самоцветы, его представления также приносили немалый доход, покрывавший все траты с лихвой. Ульрик умело взялся управлять финансами и не позволял денежкам плесневеть в сейфе. Капиталы были вложены в различные доходные дела. Их положение оставалось бы надежным, даже если Фальстааф вдруг решил бы покончить со своей карьерой фокусника.
Перерывы между турне становились все значительней, но маг так и не нашел для себя другого достойного занятия. Все в этом мире было ему чуждо, и даже Ульрик временами грустил, хотя люди и не показывали больше на него пальцем, как на забавного уродца.
«Маэстро» – так теперь величали мага, но этот титул не приносил радости, ведь он считался лишь мастером обмана, иллюзионистом, ловкачом, никто не воспринимал его чудеса всерьез, кроме Ульрика, да еще Елены, в которую он был влюблен еще вчера. Верный слуга и женщина знали всю подноготную его волшебства.
Чтобы развлечь Елену, он не раз превращал только что налитую из водопровода воду в вино с изысканным букетом, выращивал гладиолусы из луковицы в течение нескольких минут, устраивал фейерверки и даже изменял ей внешность без всякой косметики. А неделю назад она ушла, хлопнув дверью, только потому, что он, наконец, рассказал ей правду: о себе, о своем богатстве, и о природе его чудес.
– Ты мог бы вернуться в свою страну и быть королем, а предпочитаешь оставаться шутом. С твоими-то возможностями! Когда-нибудь ты надоешь публике, а там твоя власть была бы бесконечна. Ты получил великий Дар и не хочешь им воспользоваться, растрачиваешь его попусту, – Елена была в гневе ужасно хороша.
Каштановые с медным отливом волосы разметались в беспорядке, голубые глаза сверкали, высокая грудь рвалась на свободу из тесного корсета. Милая кокетка превратилась в разъяренную фурию.
– Ты мог жить во дворце, а таскаешься по отелям и смешишь сброд. Я бы все отдала, чтобы быть королевой. Позвони мне, если передумаешь!
Напрасно Фальстааф и Ульрик уверяли ее, что ей совершенно не понравилось бы жить по законам варварского мира, мириться с отсталостью жителей и бытовыми неудобствами.
– Там нет великолепных автомобилей, яхт, бассейнов с подогретой водой. Парфюмерия, даже самая лучшая, не годится ни в какое сравнение с твоей!
– Ничего страшного, – Елена была непреклонна, – Я обойдусь не менее великолепными каретами, и упряжкой отличных коней. Воду в ванне можно подогреть очень быстро с помощью твоей магии, а косметику я прихвачу с собой.
– А как же дракон? Он никогда не пропустит
