пастбищах, а также последующая обработка получаемых продуктов хозяйства. Однако ни скот, ни пастбища, ни несложные приемы переработки продукции в отдельности не образуют кочевого или полукочевого хозяйства. Только человеческий труд дает возможность этим трем составляющим существовать в качестве формы производства. Отсюда следует, что как скот, так и земля в равной мере являются основными средствами производства. Но, как показывает изучение скотоводческого хозяйства, отношение скотовода к скоту и земле различно. Одомашненный скот – результат трудовой деятельности человека; скот – основной и оборотный капитал скотоводческого хозяйства[26]; трудовая деятельность в кочевом хозяйстве – пастьба скота, уход за ним, обработка полученных от него продуктов. Продукты труда скотовода: мясо, молоко – все, что дают животные, не являются в представлении кочевников (в отличие от земледельца) «дарами земли». Характер труда, направление производственной деятельности в кочевничестве предусматривают преимущественную заботу о животных и в значительно меньшей степени о колодцах, обрабатываемых клочках земли и пастбищах. К первым – по причине нерегулярности самого труда, ко вторым – в связи с второстепенностью этого вида занятий. Что же касается пастбищ, то Маркс подчеркивает: «Присваивается и воспроизводится здесь на самом деле только стадо, а не земля…»[27]. Так и следует отвечать на переросший в проблему вопрос.
Что касается собственности на скот, то здесь не может быть двух мнений. Все исторические и этнографические данные бесспорно свидетельствуют о том, что с глубокой древности скот был частной семейной собственностью. Например, Ф. Энгельс по этому поводу писал: «И несомненно, … что на пороге достоверной истории мы уже всюду находим стада как обособленную собственность глав семей…»[28]. Вследствие «обособленной собственности» «…скот сделался товаром … приобрел функцию денег и служил деньгами уже на этой ступени»[29]. Этот вывод, подтверждаемый имеющимися фактическими данными, показывает, что частная собственность на скот появилась уже в процессе формирования кочевничества и привела ко всем вытекавшим из этого явления социально-экономическим последствиям. Возникновение кочевого скотоводства означало окончательное разложение первобытнообщинных отношений и углубление имущественного и социального неравенства.
Все советские, да и многие зарубежные исследователи[30] дают кочевничеству оценку как обществу не первобытному, а имущественно-социально-дифференцированному, однако мнения расходятся при определении сущности этого строя. Важным аспектом этих расхождений стал характер собственности на скот и землю.
Собственность, как известно, порождается определенными общественно-производственными отношениями между людьми, и «собственность означает, следовательно, первоначально не что иное, как отношение человека к его собственным условиям производства…»
См. К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 24, стр. 181.
К. М а р к с. Формы, предшествующие капиталистическому производству, стр. 24.
К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 21, стр. 58.
К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 21, стр. 160.
См., например, W. K ö n i g. Die Achal-Teke. Berlin, 1962; L. S t e i n. Die Šammar Čerba.
