пролетел незаметно. Рыжее солнце уже лежало на крыше соседнего дома, когда Наполеонов посмотрел на часы.
– Ничего себе! – воскликнул он вслух, потянулся от души и стал складывать дела.
Домой Шура приехал довольно поздно. Хотел тихонечко умыться и поесть. Открыв дверь своим ключом, он на цыпочках пробрался в прихожую.
– Шура, это ты? – раздался голос Софьи Марковны.
– Ну, вот, мама, как всегда, не спит, – пробормотал Наполеонов себе под нос.
– Шурочка, почему ты молчишь? – Высокая моложавая женщина возникла в проеме двери.
– Мам, ну кто еще в это время может к тебе прийти?
– Старинный поклонник, например, – улыбнулась Софья Марковна и машинально поправила свои пышные волосы.
– А ты давала ему ключ от квартиры? – притворно изумился Шура.
– Почему именно давала, – женщина повела плечами, – он мог его сам взять.
– То есть стащить? – уточнил Шура.
– Ох уж этот твой полицейский жаргон, – улыбнулась Софья Марковна.
– Мам, просто я называю вещи своими именами.
– Есть хочешь? – переменила она тему.
– Немного.
– Мойся, а я быстро накрою на стол.
Шура кивнул, повесил сумку мимо вешалки и даже не обернулся на мягкий звук шлепка. Софья Марковна подняла сумку, повесила на место и отправилась на кухню.
Шура подошел к матери сзади, приподнялся на цыпочки и чмокнул в затылок. Она быстро обернулась:
– Опять ты как на мягких лапах неслышно подкрался, – притворно сердито проговорил она.
– Извини, ма. Чем ты сегодня будешь потчевать своего охотника?
– Садись уж, охотничек, – она поставила перед ним тарелку с отбивными и тушеными овощами.
– А компот?
София Марковна невольно улыбнулась:
– Я приготовила ромашковый чай…
– Шутишь?
– Ну, почему же, говорят, что Агата Кристи перед тем, как начать сочинять про убийство, всегда заваривала себе ромашковый чай.
– Но я же не сочиняю убийства, – вздохнул Шура, – я их расследую.
– Какая разница…
– Большая, ма! Поэтому завари мне лучше зеленый чай с мятой. И у нас, кажется, курабье оставалось вчера?
Софья Марковна заварила чай для Шуры, поставила на стол вазочку с печеньем. А себе налила в чашку ромашкового чая и села напротив сына.
– И как продвигается твое расследование? – спросила она.
– Потихоньку, – отозвался Шура, расправляясь с отбивными.
Это и было их обычным обсуждением Шуриной работы. Подробности Наполеонов домой не приносил.
Когда Софья Марковна допивала вторую чашку ромашкового чая, Шура осторожно поинтересовался:
– Ма, ты случайно детективы не начала писать?
– А что?
– Что-то ты слишком увлекаешься напитком Агаты Кристи…
Софья
