портрет в интерьере, черно-белая фотография: в центре – Николай Второй и Александра Феодоровна, вокруг, словно белоснежные лепестки цветка, четыре царевны – Ольга, Анастасия, Татьяна, Мария, у ног Александры Феодоровны – цесаревич Алексей… Снимок, который Роберто Пацци увидел совсем юным, пробудил его воображение. В век, который подверг красоту деконструкции и заменил ее другими понятиями, изысканная и утонченная красота ликов Романовых отсылала к идее бессмертной красоты – той, что согласно Фоме Аквинскому включает цельность, созвучие и claritas, лучезарность.
Роман «В поисках императора» рожден созерцанием образа, несущего не только эстетический, но и этический свет. Так возникло повествование, отчетливо поделенное на два плана: первый проникнут сказочным, фантазийным началом, второй опирается на реальные исторические факты, на сохранившиеся свидетельства и документы.
В 1985 году, когда роман вышел в Италии, гибель царской семьи окутывал густой покров тайны, и до сих пор, несмотря на недавние открытия, покров этот до конца не снят. Среди источников, на которые опирался в своем повествовании Роберто Пацци, – книга следователя Николая Соколова (1882–1924) «Убийство царской семьи», которая вышла в 1925 году в Берлине после смерти автора и в которой собраны свидетельства тюремщиков и участников кровавых событий, произошедших в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, когда были убиты все члены семьи Романовых вместе с доктором Боткиным, поваром Харитоновым, горничной Демидовой и камердинером Труппом. Выжил только спаниель Алексея по кличке Джой, которого по иронии судьбы удалось переправить в Англию, ко двору Георга V, где он и окончил свои дни.
Лишь в 90-е годы в Италии стали появляться новые книги на эту тему – от «Дневников Николая II», под редакцией М. Боттацци, до книги М. Дории де Дзулиани «Царская семья. Последний акт трагедии». В этом смысле Роберто Пацци оказался первопроходцем, особенно если учесть, что его роман вышел в непростое для Италии время, когда еще преобладало пристрастное отношение к истории и стремление пересмотреть привычные взгляды отнюдь не приветствовалось.
И все же, хотя роман «В поисках императора» написан по следам реальных событий, в книге рассказана не произошедшая на самом деле история, а одна из возможных историй, которая разворачивается среди созданных писательским воображением картин России – реальной и одновременно выдуманной, населенной персонажами, которые словно шагнули из сна или старой кинопленки с размытыми краями. Солдаты славного Преображенского полка под предводительством князя Ипсиланти идут по «однообразному, пустынному, безжизненному и бесцветному пейзажу», как писал Астольф де Кюстин. Они преодолевают самые разнообразные трудности, но ничего не добиваются: они словно погружены в густую материю сна, и судорожные попытки вырваться из нее лишь усиливают ощущение неподвижности.
В бесконечном путешествии по просторам Сибири, по «растворившемуся» пространству, которое «утратившие вес и телесность, ставшие тенями солдаты» пересекают в поисках Николая Второго и его семьи, многие критики справедливо подметили сходство с атмосферой романа Дино Буццати «Татарская пустыня», хотя офицер, главный герой романа Буццати, одержим идеей сражения с воображаемым врагом, а у Пацци речь идет о реальном враге – новом режиме, свергающем основы старого мира.
Вместе с тем, книга Пацци перекликается с другими иконографическими источниками – например, в эпизоде с Амброй, тигрицей – символом лесного духа, слышно эхо шедевра Акиро Куросавы «Дерсу Узала». Сцена безумия солдата, увидевшего свое отражение в зеркале, которое словно уводит его в иное психическое измерение, перекликается с историей Антонио Лигабуэ – художника, прожившего сложную и полную горестей жизнь в наполненном символами «лесу» на берегах реки По.
Символическое содержание романа связано с переплетением двух планов повествования: рассказ о походе Преображенского полка через тайгу чередуется с потоком сознания бывшего царя Никола Второго и царевича Алексея – то всплывают обрывки воспоминаний, то вспыхивает и угасает надежда.
Нередко персонажи характеризуются через предметы, как в антикварной лавке, забитой драгоценными рукописями, которые покоряют удивительной красотой, но никак не связаны с сегодняшним днем и словно отсчитывают неумолимо спешащее к рубежу время. Рубежу эпохи, который великий князь Георгий, скончавшийся в 1899 году от чахотки, брат Николая Второго, отказался переступать.
Этому малоизвестному члену семейства Романовых Роберто Пацци посвятил в 1986 году роман «Принцесса и дракон» – побочную тему книги «В поисках императора».
Через оба романа красной нитью проходит глубокое чувство сострадания членам царской семьи, выпавшей им судьбе и особенно страшному концу, которых ждал их в Екатеринбурге, в Ипатьевском доме. «По существу, решение было не только целесообразным, но и необходимым. Суровость расправы показывала всем, что мы будем вести борьбу беспощадно, не останавливаясь ни перед чем», – отозвался Троцкий.
Но сила сострадания Роберто Пацци такова, что ослепительная красота,
