за информацией сама, так?
Эрика замялась, потом пояснила с явной неохотой:
– Тут такая интрига. Герд Бастиан. Словом, дело в том, что она основательно заморочила ему голову.
Я имела в виду Петру Келли.
– Тогда при чём тут эта фрау Шварцер, хотел бы я знать?
– Фрау Шварцер каким-то образом связана со спецслужбами. Она знает такое, о чём рядовому бюргеру неизвестно…
– А в чем это выражается?
– Хотя бы в том, что именно со вчерашнего дня установлен негласный контроль за особняком. Это я поняла по обрывкам фраз. Им кого-то надо взять. Какую-то подозрительную фигуру. Есть даже словесное описание того, кто сюда прибудет.
– Ммм… Даже так, – опешил я.
– И вы чуть не угодили в ловушку, – неожиданно ввернула Эрика.
– Интересно, что она тогда почувствовала? – рассеянно произнес я и уточнил: – Когда ты разбила вдребезги ее планы?
– Она-то? – голос девушки внезапно сорвался на крик. – С чего вы взяли, что она может хоть что-то чувствовать? Это же настоящий фельдфебель!
– Иными словами, – уточнил я, – ты не являешься её пылкой поклонницей?
– Ей бы в концлагере работать. В Дахау, например! – яростно выкрикнула Эрика.
– С Петрой Келли ты знакома или знаешь ее только заочно?
– Черт возьми, еще одна актриса! – Глаза Эрики зло сверкнули. – Ведь этой Schlampe[29] уже за сорок, а ведёт себя с папочкой Эвы, как какая-нибудь малолетка.
– Сорок – разве возраст для женщины?
Эрика бросила на меня быстрый взгляд. Убедившись, что я тоже не выгляжу безусым юнцом, она немного смутилась и решила реабилитироваться:
– Я же не про вас… И вообще, для мужчин возраст не имеет значения.
– Да, детка, ты попала в точку. У мужчин возраста просто не существует.
– Ее мать, Лотта, просто махнула на все рукой. Я… Или нет, мы с Эвой просто не понимали, что происходит. И что он в ней нашел? Не топ-модель, правда, но говорить умеет, ведет себя естественно. Может быть, в постели она ас, хотя с виду не скажешь.
– Тебя, видимо, воротит, когда ты представляешь ее в постели с папочкой Эвы? – заметил я.
– А что в этом приятного? – вскинулась Эрика. – Я собиралась поговорить с ним от имени подруги и жены и предупредить… Должен же кто-то открыть ему глаза, что он просто смешон! Генерал на ножах с родным сыном Тиллем, братом Эвы, и тот теперь живет в другой квартире. Тилль сказал мне, что ноги его больше не будет в родительском доме, пока отец не порвет с этой женщиной.
– Это называется шантаж, – заметил я.
Эрика вспыхнула.
– Но ведь должна же я была что-то сделать! Или мне следовало безучастно наблюдать, как он дискредитирует семью моей подруги, разрушает их фамильное гнездо? Представляете, Эва даже не отвечала на письма своего отца. Боже, как она была зла на него! А Герд Бастиан без конца
Потаскуха.
