и крестьян земледельцов»[347].
Первое колесо – это «первый чин сигклита царскаго, князей, боляр, велмож, советников царских»; Стефан разъясняет, каким образом «началниц велможей» можно назвать «колесами». Колесо, несущее тяжесть, – адекватный образ начальства (и, шире, социальной жизни вообще), поскольку среди эмблем колесо фигурирует с девизом «инем работающи сокрушаюся». Кроме того, колесо символизирует Фортуну, которая то поднимает начальников, то сбрасывает их вниз (Стефан не преминул вспомнить и известную притчу о царе Сезостре); примерами таких «колес не многоочитых» Стефан называет Амана, Сеяна, Евтропия и Велизария. Христос заповедал начальникам быть «колесами многоочитыми», чтобы «научити тех, котории на высоких властях аки на горах пребывают, и в светлостях фортунных, аки в солнечных блистаниях сияют, дабы памятовали на смерть, дабы имели очеса в колеси, присмотруючися его непостоянному обращению, како от земли в гору возносится, и по мале времени паки с горы к земле прекланяется»[348].
Второй чин – чин воинов – Стефан называет «колесом, громы испущающим», сопоставляя с ним эмблему «звезда с небеси падающая, а на верху начертание мнится падати». Стефан имел в виду, что подобно тому, как падение небесной звезды есть обман зрения, воины падают только «мнением» простых людей, но не «истиною»; примерами воинов, стяжавших бессмертие в славе и оставивших «адаманта твердейшую» память, служат Александр Македонский, Муций Сцевола, Цинегир, Пергамид, Эпаминонд и целый ряд других полководцев и завоевателей. В конечном счете для воинов колесо означает вечность[349].
Третье колесо, духовный чин, «должни суть Богомольством своим бремена царствия носити»[350].
Четвертое колесо, «чин людей простонародных», Стефан именует «скрыпливым»: «Скрыпливое то колесо никогдаже тихо не умеет ходити: всегда скрыпит, всегда ропщет. Наложиш какое тяжало, то и станет скрыпети». Это то колесо, которое хочет работать на «свою пользу», тогда как три остальных колеса трудятся ради общей пользы. Здесь Стефан при разъяснении подданнического долга монарху прямо использует органицистскую метафору: «Кесарей бо и царей главами нарицает писание святое, а подданных удами. Сия убо должни суть кесарю, что должни суть главе уди. Глава о удах промышляет, а уди главу за то любят, а любят нелицемерно: без главы бо им жити несть мощно. Уды главу всячески защищают, например: хощет кто кого ударити во главу, тотчас рукою заставляет голову. <…> Руку бо погубивши может еще жити, а главу погубивши и сам погибнет. Уды главе послушны, что только глава домыслит, то уды исполняют. Уды повинуются главе, не бунтуются на главу». Призывая четвертое колесо «не скрипеть», Стефан одновременно не одобряет наложения чрезмерного бремени, вспоминая пример жестокого Ровоама. Чтобы колесо не скрипело, его следует смазывать; масло в данном случае символизирует мягкость; владыкам следует «жестокость с милосердием
Колесница четыреколесная многоочитая, Езекиилем пророком виденная… С. 187.
Колесница четыреколесная многоочитая, Езекиилем пророком виденная… С. 188–200.
Там же. С. 201–208.
Там же. С. 209–211.
