g>Ну и где он?
Троцкий. (подняв голову и покрутив носом) Уже где-то рядом. Я чую его дух…
Тухачевский. А мы ничего не перепутали?
Троцкий. Хроновизор никогда не врёт. Сейчас на Земле 5-е, точнее, уже 6-е марта 1953 года. Вчера, в 21.50 он сбросил свою материальную оболочку, плюс некоторое время для транспортировки на лунную станцию и переброску сюда.
Тухачевский. Может, на Луне застрял?
Троцкий. Исключено. Здесь всё чётко, по графику.
Тухачевский. А может, его помиловали и направили в Светлый мир? Как Ленина и Дзержинского?
Троцкий. Это невозможно. Тиранам там не место. Его место здесь, рядом с нами.
Тухачевский. Скорее бы уже.
В этот момент слышится какой-то гул, внезапный порыв ветра срывает фуражку с головы Тухачевского. Где-то в вышине загораются разноцветные огни, а затем с небес до земли в районе круга вырастает сияющий канал.
Троцкий. Вот он! Канал перехода открылся!
Звучит мелодия советского гимна. Из глубины небес по сияющему каналу начинает спускаться гроб тёмно-красного цвета с изображением золотых серпа и молота. Как только гроб касается земли, Троцкий и Тухачевский быстро подходят к нему. Тухачевский осторожно снимает крышку и быстро заглядывает внутрь. В гробу, в старом военном френче, лежит товарищ Сталин. Его глаза закрыты, а руки сложены на груди.
Тухачевский. Да, это он… Великий мучитель всех времён и народов.
Троцкий. Поседел, постарел…
Тухачевский. Не то, что на трибуне мавзолея… Сейчас он узнает истинную любовь к нему советского народа!
Тухачевский злорадно потирает руки, а Троцкий, вытащив ледоруб из-за пояса, брезгливо морщится. Тухачевский и Троцкий некоторое время рассматривают Сталина, а затем Тухачевский начинает нетерпеливо похлопывать его по щекам и дёргает за усы.
Тухачевский. Ну, давай, мразь, просыпайся!
Троцкий. Спокойно, Миша. Скоро он будет в вашем полном распоряжении на целую вечность.
Сталин открывает глаза и прищуривается. В первые мгновения он ничего не видит, не слышит и не чувствует. Тухачевский продолжает его похлопывать по щекам, но Сталин никак на это не реагирует. Постепенно его глаза начинают различать окружающую действительность. Он смотрит на Тухачевского и Троцкого, но как будто не узнаёт их.
Сталин. (тихо стонет, пытаясь пошевелиться) А-ааа… Лаврентий! Позовите Берию…
Тухачевский. (ухватив Сталина за нос и покручивая его из стороны в сторону) Скоро ты его увидишь. Ближе к вечеру.
Сталин узнаёт Тухачевского и Троцкого, вздрагивает и пытается подняться.
Сталин. Что вы себе позволяете, товарищ Тухачевский? Где я?
Тухачевский. Очнулся, гад?
Троцкий. (поигрывая ледорубом) Привет, Коба. Добро пожаловать в мир вечных мук и страданий!
Сталин медленно приподнимается, с опаской поглядывая на ледоруб Троцкого.
Сталин. Здравствуйте, товарищ Троцкий. Рад видеть вас в добром здравии.
Троцкий. (холодно усмехнувшись) А уж как я рад, Коба, ты даже представить себе не можешь. Тринадцать лет я каждый день с нетерпением ждал этого момента.
Сталин. Приятно слышать, что кто-то помнит, думает, ждёт тебя… Это же настоящее пролетарское братство, товарищи!
Сталин вылезает из гроба и смотрит по сторонам. К этому времени фиолетовый туман уже почти рассеялся. Глаза Сталина различают бесцветное небо, состоящее из тысяч геометрических фигур, и безликую ровную поверхность сероватого цвета. Неподалеку виднеется какое-то длинное, многоэтажное тёмно-синее здание, похожее на тюрьму.
Сталин. Это что, лагерь для военнопленных? А куда подевался Кремль? Кажется, вчера я заснул в своём рабочем кабинете, а сейчас всё никак не могу проснуться…
Тухачевский. Это ад, Коба! Место для военных преступников, убийц и тиранов вроде тебя!
Сталин. Я вам не Коба, товарищ Тухачевский. Это только для старых товарищей по партии, вроде Троцкого, я – Коба, а для вас я – товарищ Сталин или просто Иосиф Виссарионович. Прошу запомнить это раз и навсегда. А в ад и рай я не верю, это всё поповские сказки.
Тухачевский. Не веришь? Ты – усатый кусок дерьма, волосатый тиран, палач русского народа! Я тебя сейчас так
