торшер, наверняка уже с давних пор не включаемый, толстый слой ковра, несколько старинных гравюр из меди и круглый стол, уставленный пузатыми горшками, по всей видимости, сделанными руками самого хозяина.
– Если бы я знал, что ты приведёшь с собой девушку, то обязательно бы привёл всё в порядок, – растерянно и тихо произнёс Денис.
– В этом нет необходимости. Живи, как жил раньше, свинья!
Перед тем как удалиться на кухню, Денис с наигранною весёлостью спросил у меня:
– Что ты предпочитаешь, дорогуша, зелёный или, может быть, чёрный чай? С сахарком? Добавить лимончику? – В смущении он тотчас спрятал в ладони переполненную окурками пепельницу, стоявшую на невысоком лакированном комоде.
– О, а так точно можно?
– Выбирай уже скорее. Время дорого! – произнёс Денис твёрдо.
– Мне так трудно выбрать что-нибудь одно. Пусть… Налей чёрного с лимоном!.. Или без лимона, но с чайной ложечкой сахара… зелёный и без ничегошеньки… Извини, а нет никакого варенья?
– Я не ем варенья.
– Чёрный. Я выбираю чёрный.
– Ну наконец, – произнёс слышно Илья.
– Чёрный в пакетиках совсем невкусный же, – поразмышляла я вслух. – Лучше листовой.
– Так, пора с этим заканчивать! – повысил голос Денис. – Я раскрою коробку с чёрным чаем. И не добавлю сахара. И лимона. Будет либо слишком сладко, либо слишком кисло. А ты что будешь? – обратился он громко к другу.
– Сделай мне точно такой же, как и Юленьке. А, ещё добавь бальзамчику туда!
– И Юле?
– Что за бальзам?
– Дед сбацал. Вот и передал, когда заезжал в гости. Он у меня мёдом занимается.
– Маловата я для бальзама.
– Пока поднимайтесь ко мне в комнату. Там, знаете, не так душно, – сказал с виноватою улыбкой Денис и быстро убрался с наших глаз.
В комнате его действительно было достаточно свежо, и я наконец сумела вздохнуть полною грудью. Мы с осторожностью присели на истрёпанный цветастый диванчик и в терпеливой молчаливости ожидали, когда к нам явится Денис. Илья растворил окно, выходящее на донельзя запущенный садик, в котором меж буйных гирлянд плюща была схоронена тусклая металлическая арка.
Денис вошёл к нам в отвратительном настроении и, отдав чашки с чёрным чаем, упал на собранную кровать. Он прикрыл ладонями лицо и долго лежал так, скованный неприятным гнетущим чувством. Мы быстро выпили дымящийся чай и поставили чашки на низенький стол.
Илья, не испытывая никакого неудобства, по-хозяйски расхаживал по комнате. Он рассматривал ветхую глиняную посудину, доставал из настенных шкафчиков, протяжно скрипящих, хрупкие красивые фигуры и совал их мне настойчиво в руки.
– Плохо продаются?
– Да. Я не знаю, куда их девать, – проговорил Денис. Он порывисто встал с постели и сел на краю диванчика. – Сидеть без дела я не могу. А сидеть с делом, но без денег – тем более.
Выяснилось,
