он молитву, не отрывая горячего взора от молчащей как прежде гряды.—Упокой души убиенных рабов Твоих… всех православных и даруй им свое Царствие Небесное! Пресвятая Богородица,– Андрей почувствовал, как игольчатый озноб взгустил его шею.– Теперь я знаю, кто ходил по моему чердаку, рвал цепь и бежал через сад… кто удавил Мамона, кто убил Шульца… надругался над портретом в каюте и кто убесил жуткое зверонравие над невинным ребенком… А ныне…»
– Ноздря-я!!! – Андрей точно слепой поднялся во весь рост и, загребая носками ботфорт золотое пшено песка, точно блаженный, с пистолетом и горящей на солнце голубой полосой стали, пошел на немую твердь.
Он всем телом чувствовал, как дрожат его руки, как клокочет горький ком, застрявший в его пересохшем горле, как сгонный ветер с реки треплет его разметавшиеся по плечам волосы… Но знал и чувствовал он и другое, что дрожь, коя била его плоть, не сестра страху, а взубренная в сердце гнетущая резь за предательство, за кровь дорогих людей и за ту любовь, что стала ему родной и сокровенной, как первая молитва матери над его колыбелью.
Он шел один на один навстречу своему Фатуму; оный, вывернувшись своими безотсрочными и безсердыми45 кольцами, в очередной раз злобно стегнул его хвостом, шипы которого ныне выбрали его любовь.
– Ноздря-я! – сорванный голос вновь разорвал склепную тишину, бросая судьбе вызов. И в этом крике впервые угас его страх и пробудилась сила. Грудь сковало безоглядное спокойствие и жажда возмездия, а душа боле не ныла и не билась в страхе дурного предчувствия.
Глава 9
Палыч не смел пошевелить ни рукой, ни ногой, глядя на свернувшуюся в рябой клубок гремучую смерть. На какое-то время выстрелы, барин, поиски американки тут же забылись. Он стоял, сжимая в руке ружье, окаменев от страха. Ядовитая тварь в аккурат нацелилась на его колено, чуть выше обреза сапога.
«Вот вкосилась-то моя судьбинушка… в чужую ме-жу… – безмолвно прошептал он.– Эх, чтоб тебе, ползучей, Господь глаза выбоднул, да жалище твое поганое вырвал…»
Змея будто услышала его – плоская треугольная голова мгновенно поднялась выше и теперь целилась в пах. Ороговевшая трещотка на ее хвосте зловеще тряхнула, словно в надутый бычий пузырь детская рука бросила горсть сухого гороха.
У старика сердце обливалось кровью, когда он услышал донесенный ветром голос своего капитана, но он, точно заговоренный, продолжал смотреть на змею, судорожно сглатывая слюну. Сердце-вещун подсказывало казаку не делать резких движений. Шаткий ветрец сронил его седой редкий чуб, что поналип к сырому лбу, продувал взмокший от пота кожан, но Палыч более чуял, как его напряженную плоть всё крепче, что та лихоманка, забирала трясучая болесть46.
Прошла не одна минута, прежде чем он, изловив миг и собравшись с духом, очень бережливо стал поднимать свободную руку к своей голове.
Безсердый – жестокосердый, черствый. (См.: Русский словарь языкового расширения; составитель А. И. Солженицын.– М.: Наука, 1990). Здесь и в других местах архаичные слова и народные пословья взяты из данного словаря и словаря Даля. (Прим. автора).
Трясучая болесть – лихорадка (народн.).
