и, выйдя спереди, раздрызгала в клочья кадык. Задыхаясь, Зубарев вцепился себе в горло левой рукой, правая в предсмертной агонии пробороздила по груди Преображенского, сдавив до хруста кости его запястья. Пальцы сахалинца были жесткие, как акулья кожа, и хватка их была под стать твердости.
Андрей отпнул сапогом навалившийся горой труп, тяжело поднялся. У дальних камней, где упала Джессика, американке помогал Тараканов, чуть поодаль, растирая шею, кряхтел Палыч, бордовые вдавлины ярко горели на шее старика.
Часть 3 Астория
Глава 1
Не хотелось, ваше благородие, грех на душу лишкой раз брать. Но бес в прыть – стрелять вторым не то что смеяться последним.– Тараканов перезарядил ружье, по-ястребиному остро оглядывая враждебный берег.
– Благодарю, Тимофей.– Андрей крепко пожал руку приказчику и быстро принял поднесенные Палычем шпагу и пистолет.– Душа моя,– он порывисто подбежал к Джессике.– Как ты?
– Не смотрите на меня… не смотрите! – Аманда, пряча лицо, прижалась к капитану, и рыдания сотрясли ее плечи. Она что было силы стиснула зубы, о которые ударился, отскочил и застрял в горле ее крик. Оглушенная случившимся, мучимая ужасным внутренним холодом, она боялась открыть глаза. Господи, как могла она пережить сей позор и муки… Она крепче прижалась к груди капитана, пряча совсем как ребенок лицо, ощущая на своих щеках и шее горячий озноб. Ныне не страх, а стыд сжимал ее сердце.
Право, лучше было умереть, чем стоять перед Andre в таком виде.
– Ну довольно, милая. Не время… – Андрей как мог пытался успокоить ее, найти нужные слова, но слез не прерывал. Сейчас это было, пожалуй, лучшее успокоительное для женского сердца. Скинутый кафтан с оторванным эполетом укрыл оголенные плечи, пальцы Андрея заботливо поправили волосы любимой…
– Он мертв? – тихо, сквозь слезы, с дрожью в голосе спросила она.
– Он умер еще при жизни.
– Я не могу поверить, что это был он.
– Ты не одна, кто не может в это поверить.– Андрей затвердел лицом, вспоминая звериные содрогания тела Митрофана.– Успокойся,– вновь повторил он, осторожно нащупывая нужный тон.– Прошлое всегда в прошлом… Не хотел бы я такого конца… Вот теперь его место, отныне и до веку. Кто проронит слезу на его могиле?.. Кто вспомнит его? Ладно, надо благодарить господа, любовь моя, за данные нам отсрочку и время.
– Я думаю, мы его проживем вместе,– ресницы Аманды выжидательно дрогнули, он крепче сжал ее плечи.– Ты так стойко держался… вы мужественный, капитан…
– Думаешь? – у Преображенского иронично дернулся уголок рта и устало блеснули глаза.– Я люблю тебя… вот и старался. Мне есть кого защищать.
– Однако небо болоснит48, вашескобродие, пора бы нам взадь оборотиться, не ровен час дикий покажется.
– Будет вестничать вороном, Палыч.– Капитан по-трепал своего вестового, глядя на боецкую осанку подошедшего
Болоснит – затягивается, забеляется (народ. разгов.).
