и, после взятия крепости, остаться в ней жить навсегда. Донцы и днепровцы со стародавних времен почитали друг друга как братья и в случае чего всегда приходили на помощь. И тут запорожцы не долго колебались. Между чужими персами и своими казаками и выбирать нечего. Тем более что воевать так и так с турками пришлось бы. Так хоть на своей, русской земле. А Азов, как убежище для турских войск, и запорожцам немало обид причинил. В общем, подумали для форсу более и… согласились.
К землякам с Окраины, разместившимся на другом берегу узкой здесь протоки, на второй же день ушел Серафим Иващенко и не вернулся. Видно, нашел знакомцев.
После занятий ребята собрались у шалашей, выстроенных кругом, на небольшом майдане перед костром. Борзята и еще несколько казаков поджаривали на прутах кусочки разломанной лепешки, для экономии припаса состряпанной пополам с рыбной мукой. Ее только что приволок от котла Пешка-татарчонок. Михась Колочко – опытный казак, один из немногих женатых, – натирал саблю войлоком, чтобы если не острием, так блеском своим врагу урон нанесла. «В солнечную погоду зайчик, вовремя попавший в глаз турку, может жизнь спасти, – учил Михась. – Оно вроде чепуха, а в бою иной раз и соломинка оружием покажется. Нет там неважных мелочей». Парни слушали и тоже войлоком запасались. Тут же чинил порванную у ворота рубаху старшина Фроська Головатый.
– Ждем станицу из Москвы, – не отрываясь от занятия, тихо отвечал на вопрос Фроська. – Каторжный должен подвести боеприпасы и продукты. Своих маловато, особливо пороха и селитры. А на такую громадину идти с голыми руками – смысла нет.
– Когда же он вернется? – высокий и чубатый Дароня Врун пододвинул сапогом отлетевшую головешку. – Скоко еще тут сидеть будем, до лета, што ли?
Старшина перекусил дерюжную нитку, оставившую на тонкотканой рубахе грубый шов:
– Сказывают, на подходе атаман Каторжный. Идет стругами, потому медленно. И вроде как царь казаков уважил – припасу боевого выдал, и жалованье, и тканей, и муки, и сухарей три воза. Как придет, так, атаманы говорят, и двинем.
– Та, когда же? – Борзята вытянул губы к поджаристому куску лепешки и, обжигаясь, надкусил. – Невтерпеж ужо. Сидим тут, сидим, и все без толку.
– А куда вы торопитесь-то? – вскинул брови Михась. – Ты вообще, Лукин, только недавно толще тени стал, саблю выше головы поднимать начал. А туда же: «Сидим-сидим».
Казаки тихо захмыкали. Пешка хихикнул громче всех. Валуй покосился на него неодобрительно. Татарчонок, не заметив взгляда Валуя, прищурил хитрые округлые глаза. Надув щеки, он с притворной натугой поднял саблю в ножнах на уровень плеча. И тут же вскочил, возмущенно втягивая воздух через зубы. Смачная затрещина Валуя чуть не скинула Пешку с бревна.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком,
