меня заинтересовала. Модный суд не только одевает участниц. А ещё и служит, как бы это выразиться, конкретным корыстным, мелкособственническим женским интересам. «Модный суд» превратился:
– В клуб поиска женихов («Наш канал смотрит вся страна. Завтра за тобой очередь выстроится»).
– В место примирения балансирующих на грани развода мужа и жены («Да мы тебя оденем как конфетку, с руками оторвут. А этот козёл рядом с тобой на фиг никому не нужен»).
– А также в место, где затянувшийся гражданский брак плавно перерастает в официальный. Наваливаются втроём: худенькая строгая модная прокурорша, корпулентная громкоголосая адвокатша, судья со сладенькой улыбочкой. И долбят, и долбят несчастного, и обрабатывают, и срамят на всю страну – пока бедолага не сдастся. Неуклюже оскальзываясь на одно колено, протягивает мятый букет разрумянившейся от счастья даме. Пряча глаза, гугнит что-то о руке и сердце.
Вот этот последний пункт меня крепко заинтересовал. Гладкое золотое кольцо у меня уже куплено. Потому что лучше один раз самой разориться на простенькое обручальное колечко – а бриллиантовые он будет дарить всю оставшуюся жизнь. О, уже и из меня афоризмы полезли.
Я заполняю анкету на сайте и – ура! – нас приглашают! Лихорадочно сочиняю о себя легенду, непременно с фишечкой.
Свидетелем будет Фома. Обвинителем – ничего не подозревающий Геннадий. Для него я тоже сочиняю историю: якобы его раздражают мои яркие, короткие и обтягивающие платьишки. И будто бы возбуждает не мой знойный пышный облик, а строгий стиль офисного крысёнка. Серый костюм, юбка по колено, очочки, прилизанные волосы.
Набросала для него текст и велела выучить, хотя он упирался.
Всё получилось, как я планировала. Труднее всего было уломать Фому. Геннадий-то давно хотел съездить в столицу, посетить театры, возложить цветы на могилу Высоцкого. А на кастинг, сказала я, так, на минутку забежим.
Загрузила его баулом с гардеробом. И снова Ярославский, снова на площади зазывалы в гнусавые рупоры надрываются у экскурсионных автобусов: «Дорогие москвичи и гости столицы!»
Это вам с дивана видится всё празднично, легко и весело. А не хотите 17-часовых марафонов по магазинам на отваливающихся ногах – и – явно с подвохом – полное убожество выбора? А переодевания перед мужиками-операторами до трусов и лифчика? Если среди них есть геи – я их понимаю. Ежедневно видеть каждый день далеко не идеальные, дряблые целлюлитные или скелетированные части женских тел, съехавшихся со всех концов необъятной страны…
А когда тебя в гримёрке бесцеремонно и больно дёргают, поворачивают и вертят одновременно четыре пары рук, и лязгают ножницы, и тебя касаются губки, спонжи, щёточки – и над тобой свершается что-то ужасное… А ты даже не видишь ничего, потому вокруг зеркала, как при покойнике, затянуты чёрной плёнкой. Даже хромированные
