Казанцев» и по совместительству общественный директор клуба «Великий Кристалл».
Крепкое рукопожатие моряка.
– Я думал, ты в рейсе.
– Только вчера пришли, – ответил Костя. – А ты, оказывается, в Ленинграде. Надолго приехал?
– Сам пока не знаю. Меня Михайлов вытащил по какому-то важному делу, но я пока не знаю, в чём оно.
Через пять минут мы уже сидели в открытом кафе за бокалом аргентинского красного вина провинции Мендоса.
– Как дочь? – спросил я после того, как мы выпили за встречу.
– В экспедиции, в Средней Азии. Как раз по её интересам: раскапывает древний буддистский храм.
– Ей один год остался учиться?
Костя кивнул и в свою очередь поинтересовался, как мои.
Я рассказал, что Маринка на Камчатке, что наш старший после первого курса проходит полевую практику под Боровском, а младший уехал на смену в «Орион», а этот посёлок, как известно, тоже находится в Калужской области.
– Космонавтом будет, – уверенно произнёс Костя.
– Космонавтом-разведчиком. За марсианской эпопеей команды Саши Хохлова вместе с нами следит, ни одного сообщения не пропускает, долинами Маринера бредит, а песня про туманные дали Оберона у него теперь любимая.
Принесли чай, заваренный с чабрецом. Не спеша попивая его из широких чашек, мы с Костей погрузились в созерцание.
Солнце зашло. Ровный ряд уходящих вдаль фонарей освещал опустевшую улицу с застывшей на постаменте одинокой фигурой Николая Васильевича Гоголя. На Невском прохожих стало заметно меньше – все переместились к Неве, транспорт исчез вовсе. Танцоры на углу теперь исполняли «Кумпарситу» – заключительный танец. Хорошо исполняли, «с душой». С того места, где мы сидели, их было отлично видно. Ребята не «маршировали» в ритм, но очень чутко и нежно обыгрывали каждый нюанс мелодии. Вместе с остатками дня ушла рок-н-рольная искромётность, лиризм белой ночи теперь наполнял танцующих.
– Хороши, черти! – Экспрессия, с которой обычно сдержанный Костя произнёс эти слова, выражала высокую степень похвалы.
В это время мой телефон пропел первые аккорды музыкальной темы из кинофильма «Мечте навстречу». Звонил Михайлов.
– Андрюш, я через пять минут буду дома. Ты далеко?
– Сидим с Костей на углу Малой Конюшенной. Сейчас двигаем к тебе, если ты не возражаешь, – одновременно я перевёл вопросительный взгляд на моряка. Тот пожал плечами, что означало: «Михайлов – хороший мужик, ничего против его общества не имею».
– Значит, вы будете где-то через час или немного раньше. Хорошо, жду. – Андрей дал отбой.
Мы допили чай, расплатились и скорым шагом двинулись от проспекта.
– Я проведу тебя кратчайшим путём, – на ходу сказал Костя.
