от всех и главное от своей семьи, видел мир в иных красках, и в результате у него на всё про всё, свой, совершенно не согласующий со своим родственниками по общей семье взгляд на окружающее (из-за чего его не раз грозились пристрелить или к чёрту взорвать). К тому же этот или это Колесо, вечно лезет на рожон, и вместо того, чтобы помалкивать хотя бы лицом, берёт и так открыто лицевыми гримасами самовыражается, обращаясь к вошедшим Святу и Фоме с лицевым вопросом. – И какого хрена вам тут надо? – А как этого не понять, понять не представляется возможным.
И все, конечно, поняли, что эта наглая физиономия Колеса самовыражает, а как поняли, то тут же начали коситься друг на друга (говорили же что в семье не без урода – вон как всех друг против друга настроил), по внешним предательским признакам пытаясь выяснить, какую падлу сегодня вечером стоит отблагодарить за этот неурочный визит сыскарей, который весь аппетит отбил у всех до единого. А в их семье строго блюдут правило «Око за око». И если кто-то, не поставив в известность своих родственников по общей семье о чём-то своём индивидуальном, тем самим стал причиной этого посещения сыскарей, который перебил им всем аппетит, то и ему не отбиться от того, чтобы ему весь аппетит на очень долго перебили.
Но такой мимолётный осмотр, как обычно ни к чему не приводит, – что-что, а рожи кирпичом все здесь делать умеют, – а заниматься самоосмотром, то смысла в этом никто не видит, и поэтому все начинают подозревать Колесо в провокационных действиях. Правда времени сейчас у них на это совсем нет, – Свят и неверующий в их честность Фома, уже стоят у входных дверей и на них всех одновременно смотрят, – и поэтому они вынуждены вернуть своё внимание к этой опасной парочке.
– Свят, Свят, Свят. – На апокрифической смеси из крестного знамени и суеверия, запричитал про себя, креста у нет, а всё потому, что ему сегодня не повезло в игре и пришлось всё заложить, окромя только души, которая давно уже в залоге у самого дьявола, никогда ни во что не верящий и неверующий, полагающийся только на тёмное суеверие, мошенник, картёжник и плут, Григорий Распутный (говорят, что и имя у него крапленое, то есть псевдо, ненастоящее).
Но что там Свят, когда чуть сзади от него стоит, а по своей значимости вперёд выбивается и собой задвигает Свята, сам Фома неверующий в их честность и невиновность, и попробуй его в этом разубеди. А не разубедишь, то не сидеть тебе больше в этих тёплых кафешных местах, когда есть столько холодных мест, крайне нуждающихся в обогреве твоим преступным задом.
– Раз любите прохлаждаться, то почему бы не соединить ваше приятное, с полезным для общества. – И такая аргументация Фомы всегда находила отклик в душах преступных элементов, которые ни на шутку разогревались в себе и начинали подготавливать себя к этому этапу своей новой жизни. – Не виноват я! Где ваши доказательства?! – чуть ли не бросались
