рассказывал мне, что на Земле сигареты совсем другие, они содержат табак, никотин, смолы и кучу другой дряни, но даже там люди не в силах отказаться от них, и чуть ли не половина всего населения является заядлыми курильщиками. Здесь же всё куда безобиднее: берётся высушенный лист от Тракового дерева, в него заворачивается смесь от Толстого кактуса, бискуса и хмеля. Полученную самокрутку поджигают зачарованным огнивом так, чтобы слегка тлела, не затухая. Затем вдыхают дым с чадящей стороны раскрытым ртом, и выдыхают носом. Выглядит это некрасиво, вкус неприятен, запах и вовсе сладковатый и отвратительный, но зато у курящего эту дрянь человека улучшается настроение и самочувствие. И именно это мне сейчас и надо, тут Дженнис прав.
Зажимаю рукой нос, разеваю рот, словно малыш у логопеда, глубоко вдыхаю, и чувствую, как синеватый дымок заполняет мои лёгкие и всё моё тело.
С трудом подавляю кашель. Однако на глазах всё же выступают слёзы. Дженнис понимающе хлопает меня по плечу:
– Ничего. Это с непривычки.
– И чего это он возится с этим тупарём? – раздаются непонимающие голоса остальных.
Они сгрудились в стороне и тоже курят, иногда бросая в нашу сторону неодобрительные взгляды. Моя бывшая подруга, пользуясь тем, что внимание её визави занято другим вещами, берёт его под руку, приближает свою щёчку к его лицу, якобы стараясь дотянуться до чадящей дымом палочки, но на самом деле желая быть к нему как можно ближе. Но тот стряхивает с себя её руки, но затем, одумавшись, обнимает сзади, положив ладони на грудь. Она деланно смеётся, ей явно неловко и неприятно. Остальные ребята одобрительно гогочут.
– Если эта девушка тебе нравится, достаточно вести себя как последний козёл, и она вся твоя, – говорит мне Дженнис.
Я киваю, так как тут глупо спорить.
Только вот Карина не нужна. По крайней мере, в качестве девушки – точно.
Вздыхаю, отворачиваюсь в сторону, чтобы скрыть интерес, и втихаря бросаю на собеседника косой взгляд. Я впервые рассматриваю его так близко.
У него тёмная кожа, тёмные глаза, тёмные волосы, и он очень красиво смотрится сейчас, спокойный, расслабленный, освещенный мягким солнечным светом, окутанный лёгким голубоватым дымом. Мне хочется поблагодарить его за спасение, но я не могу раскрыть рта, и не хочу ещё сильнее унизить себя, хотя, кажется, сильнее уже некуда. Но, к счастью, ему не нужна ни благодарность, ни даже простая беседа со мной, он молча вдыхает дым, не забывая и мне давать вдохнуть, и задумчиво смотрит вдаль, на озеро.
– Этот Ингрис всего лишь жалкий слабак, – говорит за нашими спинами Рочестер, специально повышая голос так, чтобы я точно его хорошо расслышал. – Какой там прыжок с крыши, если он на спортивном занятии на даже дециметр не может от пола оторваться. Тюфяк, позорник, тьфу.
Дженнис сжимает губы и кулаки. Он снова готов защитить меня, я чувствую, знаю это.
И вдруг что-то происходит. Моё самоуважение, всё это время мирно покоившееся под землей, вдруг просыпается
