ривычную уверенность, расчет и полное владение собой, он обязан перестать быть человеком, превратиться в машину, не борющуюся с обстоятельствами, но создающую их.
Её же трясло. Нужно было остановить эти немыслимые вибрации тела, пока они не захватили и душу. Он отвёл её в душ. Включил еле тёплую воду и больно схватил за бедро.
– Успокойся! Просто дыши. Дыши и ни о чем не думай. Я рядом. Все будет хорошо. Верь мне!
И её отпустило. Дрожь ушла. Она поверила. Она всегда верила ему, когда он так просил об этом.
От резкого расслабления по ногам с новой силой потекли околоплодные воды.
Вещи были собраны неделю назад. Оставалось только одеться самим. Май был холодным, а в ночи становился ещё холоднее.
– Я отвезу.
– Нет, давай на скорой.
– Самим быстрей будет – зачем терять время? Сама знаешь, какие у нас скорые…
– На скорой! Так безопаснее.
– Алина…
– Лёня, хватит, прошу тебя! Я знаю, ты можешь, но мне так спокойнее – у них опыт, оборудование в машине есть, уколы там, если понадобится. Мне давно не двадцать пять, и ты прекрасно знаешь, как протекала у меня беременность.
– Я понял. Извини.
Алина проверяла родильную сумку – всё ли на месте. Леонид воспользовался минутой, забежал в ванную комнату, достал припрятанный там ингалятор и припал к нему, как алкоголик к бутылке. Вдохнул прохладного аэрозоля раз, другой. И третий. И ещё раз. Задышал.
– Лёня, ты скоро?
Скорая приехала быстро. Алина даже успела шутливо закатить глаза, пожурив Лёню за его ворчания на этот счет.
Врачи заботливо утрамбовали Леонида с Алиной в кузов, дали плед.
– Куда едем, в ближайший?
– Нет, – Леонид сунул врачу бумажку договора с роддомом.
– Туда можем не успеть, почти два часа ночи – мосты скоро разведут и что делать будем?
– Нужно туда, – отрезал Леонид.
Врач посмотрел на Алину.
– Понимаете, там детская реанимация есть хорошая. Лучше именно в этот роддом, – улыбка не сходила с лица Алины, несмотря на схватки.
– Ну, хорошо, попробуем. Но рискуем.
Завелись.
Двигались аккуратно.
Алина периодически постанывала, держась за живот. Леонид охватил её руками за плечи. Он то и дело смотрел на часы. По его ощущениям водитель ехал слишком медленно, ловил каждый красный свет, хотя ночная дорога была пуста. На очередном светофоре Леонид не выдержал. Он живо подсел ближе к кабине, так что ни врач, ни Алина не успели его становить, и заговорил водителю почти в ухо.
– Друг, мы же на скорой, дороги пустые – врубай мигалки и погнали уже!
– Ты мне не начальник! Вернись на место, а то высажу обоих!
Леонид сжал скулы, залез в боковой карман кожаной куртки. Достал удостоверение. Жёстко сунул красную корочку в нос водителю, почти ударив ею.
– Теперь начальник! Быстро врубил сирену и чтоб без остановок, на спидометре девяносто минимум! Все понятно?
Предписания были исполнены.
– Терпеть не могу, когда ты так делаешь! – шепнула Алина мужу, когда он вернулся к ней.
– Я сам, но сейчас тот случай, когда меня можно простить.
Оба улыбнулись. Леонид ещё крепче обнял Алину, согревая и успокаивая её теплом своей ледяной безмятежности, силой объятий.
Леонид кивнул на живот.
– Может всё-таки кесарево?
– Нет. Я должна сама.
– Я могу повлиять на твоё решение?
– Нет.
– Алина, он переношенный, двойное обвитие.
– Я в курсе. Врачебных показаний нет. Если врач скажет, то сделаю, но сама просить не буду! А ты просто хочешь перестраховаться.
– Естественно хочу! Тебе сорок лет, ты знаешь сколько…
– Да, я получше твоего знаю статистику поздних родов! Даже не представляешь сколько всего я уже перечитала на эту тему.
– И что?
– Я должна сама. Мне важно.
– И как это называется?
– Я не знаю. Давай, ты мне скажи?
– Эгоизм.
Алина отсела.
– Я рискую собственной жизнью ради того, чтобы он появился
