этой истории. Жора был намерен и ее прихватить, уверял родителей, что там Тамара пройдет какой-то гиюр, то есть их веру примет. Тамара было согласилась, только мать и тетка встали стеной: русская ты и русской помрешь. Конечно, никакой гиюр она бы не прошла, да и Жорка говорил: глупости все. Главное – родных ублажить. Признаться, Жора просто нравился ей и не больше. Поэтому не очень перечила матери… Были увлечения и в пединституте, куда она поступила на дошкольное отделение, а когда в девяноста пятом институт стал университетом, с третьего курса перешла на второй курс биофака. Но не доучилась – факультет перевели в бюджетники и денег затребовали. Матери, с ее заработком на молокозаводе, не потянуть. Пришлось взять академический отпуск, чтобы денег скопить. Вот и устроилась на автозаправку, к хозяину Игорю…
Порой, в минуты блаженного созерцания, когда, казалось, нет никакого повода для тягостных мыслей, именно они, эти мысли, и копошатся в памяти, всплывают, подобно притопленной коряге в болотной гуще…
Как-то уж очень не складывается жизнь, не очень все ладно. Неужели вновь придется обивать пороги детских садов, проситься на работу? И опять нянечкой, воспитательницей ее не возьмут без диплома… Хорошо бы, конечно, пристроиться и в Питере к бензоколонке, все же опыт есть. Куда там! Места эти блатные, всюду родичи хозяев оборону держат. А может, натянуть свой сиреневый свитер да отправиться по учреждениям, их в Питере миллион. Не всякий начальник устоит перед ее грудью. Или плюнуть на все и вернуться домой, в Вологду. А там будет что будет…
Дивная панорама противоположного берега, впечатанная в сизое марево воздуха, странным образом заколебалась. Словно за стеклом, покрытым каплями дождя…
Тамара достала из сумки платок и осторожно, чтобы не размазать тушь, промокнула уголки глаз, снимая набежавшие слезы. Едва она собралась вернуть платок в сумку, как за спиной взревел мотор грейдера. От неожиданности Тамара вздрогнула, резко обернулась к желтой громаде машины и в то же мгновение замерла в ужасе. Как же это произошло?! Задела локтем? И все этот чертов грейдер… Тамара занесла голову над балюстрадой. Сумка Нади качалась на невской воде, подобно серой утке…
Тамара, в испуге и растерянности, стала кричать мотористу грейдера. Ведь из-за этих сваленных плит людей вокруг не было, да и чем бы они помогли… Чумазый тощий паренек лениво вылез из кабины, подошел к балюстраде, взглянул на воду, присвистнул, вернулся к своей машине, достал какой-то шест… Однако сумка, повинуясь течению, уже взяла курс к Балтийскому морю…
Глава вторая
День заметно прибавился, приближалось время белых ночей. Просторная квартира с детским упрямством хранила свет тающего дня. Лампы уличного фонаря загоняли в гостиную бледно-сиреневый свет. Поначалу свет своей назойливостью раздражал Грина Тимофеевича, он расценивал это вмешательством в личную жизнь. Писал заявления, требовал, грозил
