и говорить. Когда она оставляет свои попытки привлечь внимание мужчины с лирой в руках, она подолгу спит в тени стен дворца, или у корней белого кипариса, растущего на берегу реки. К другим теням-обитателям Царства Мертвых ни мужчина, ни женщина не приближаются, и мгновенно исчезают из вида, когда чья-то тень подходит слишком близко. Здесь, внизу не принято навязываться, и их оставляют в покое. Иногда по аллее из черных тополей, ведущей от жилища Гекаты к дворцу Гадеса, сюда приходит девушка, высокая, темноволосая, в черных с золотом одеждах. Темная принцесса Смерть (конечно, это она) останавливается около последнего ряда деревьев, и не выходя из их тени, молча наблюдает за двумя своими подопечными – Орфеем и Эвридикой. В ее взгляде – боль и обреченность..
«Милое дитя, свобода не ограничена ничем, кроме ответственности, а предопределенность, как ни крути, освобождает от нее. Если все решили за тебя – значит, ты ни в чем не виновата».
– Глупости, Главный Судия! Как это – не виновата?
– Голос, ты снова здесь… и снова споришь, указываешь, противоречишь… но пусть так, и в чем же ее вина?
– Все просто, старик! Если все решили за тебя – значит, ты виновата в том, что позволила все решить за себя.
– Ах, вот как? Все так просто? Да ты просто играешь словами, Голос!
– Не в этом случае, старик. А я думал, ты осмотрительней, ты ведь, кажется, считаешь себя конечной инстанцией. Предопределенность порой куда страшнее свободной воли и приносит куда больше зла, чем самое отъявленное своеволие – сам знаешь!
– Ты дерзишь, Голос! И вообще – все это вздор! Свободная воля – враг Долга, она вносит в предопределение элемент случайности! Это недопустимо!!
– Это почему, старик?
– Потому что это открывает дорогу дальнейшим нарушениям… и прекрати называть меня стариком!!
– Вот именно – открывает дорогу! Какой же ты молодец, старик…
ПРИГОВОР
Темная Принцесса вышла из Зала Суда. Пройдя по огромному холлу, подошла к окну и раздраженно вперила неподвижный взгляд в тяжелые, шитые золотом занавеси. Она так глубоко ушла в раздумье, что не услышала легкого шелеста шагов. Рука легла ей на плечо, она дернулась, сбрасывая ее. Глубокий, звучный голос спросил:
– Ты сердишься, дитя?
– Я наказана.
– Да, ты наказана, дитя. Знаешь ли ты, за что? Поняла ли?
– За то, что нарушила долг. Знаю. Ты сказал.
– Нет, дитя. Всего лишь за неловкость.
Принцесса круто развернулась к собеседнику.
– Неловкость?! В чем? Он слагал гимны в мою честь, я имела право сделать то, что сделала. Ты же знаешь, призывающий принимает на себя последствия вызова. Боги делают то же, но их не наказывают!
– Принцесса Смерть, ты допустила оплошность. Ты забрала
