замка и звон брошенных на стол ключей.
– Привет, детка. – Голос мамы, доносящийся из гостиной, звучит устало, но отчетливо: она явно трезва.
За их коротким разговором следует шуршание пакетов. Она что, купила еды?
Накрывшись одеялом, я прислушиваюсь к их голосам, пытаясь представить, что же они делают. Дикси, должно быть, снова устроилась на диване, закинув ноги на мамины колени. А может, сегодня на диване разлеглась мама и ее рука снова ласково гладит по шее Дикси, расположившуюся на полу у ее ног.
– В школе все хорошо? Ты же ходила?
– Ага.
– Хорошо. Меня бесят их звонки, так что уж постарайся все утрясти, хорошо?
Дикси отвечает так тихо и низко, что я не могу разобрать. Они перешептываются какое-то время, и голос мамы вдруг становится громче:
– Показывай!
Гостиная погружается в тишину.
И снова слышится крик мамы:
– Ты что, издеваешься?
Голос Дикси срывается и становится тонким.
– Мам, просто…
– Джем! Немедленно сюда!
Я съеживаюсь под одеялом, боясь сделать вдох. План притвориться спящей разлетается вдребезги: мамины шаги уверенно направляются к комнате.
– Джем!
Ее голос звучит все ближе, я уже слышу шуршание ее джинсов в коридоре. Она подходит к кровати, в руках – злополучное письмо.
– Подъем!
Одно движение руки – и с меня одним махом слетает одеяло.
– Твой папаша снова вешает лапшу нам на уши. Нам нужно поговорить об этом прямо сейчас, немедленно.
Я покорно плетусь за ней в гостиную. На полу, скрестив ноги, сидит Дикси, злая, раздраженная, сверлящая меня взглядом так, будто я, и только я, причина всему, что сейчас происходит.
– Чего? – не выдерживаю я. – Это ты показала ей письмо, не я.
– Так ты в курсе? – набрасывается на меня мама. – И ничего мне не сказала? Похоже, я не могу верить ни одной из моих дочерей. Буду знать.
Я сажусь на пол напротив Дикси. Рядом лежит открытая коробка с пиццей, а точнее, с тем, что от нее осталось: три кусочка маминой любимой, греческой. Взглянув на сестру, я беру один кусок. Кажется, Дикси скоро заплачет. Я всегда могу определить, что она вот-вот расплачется.
Мама опускается на диван и вглядывается в папино письмо:
– Какая же чушь. Я знала, что он идиот, но не думала, что настолько. Он хочет сделать мне сюрприз? Какой еще, к черту, сюрприз? Осточертевший бывший муж на пороге? Спасибо, не надо.
– Он завязал, – подает голос сестра.
Мама только смеется в ответ:
– Ну, может, он и писал на трезвую голову. Может, он действительно завязал с наркотиками. Но он не завязал с передрягами, уж поверь мне. Я знаю этого человека.
Фыркнув, она швыряет письмо на пол. Дикси мгновенно подбирает его и снова
