на небольшое обследование ее психики?».
Злость как рукой сняло.
Бедная мама! Бедная Мэри!
Кейти передала блокнот Крису, но тот даже не стал смотреть. Он сидел и водил языком по завиткам шоколада на поверхности мороженого, делая вид, что тупой и ничего не понимает.
Кейти вернула блокнот матери.
– Мне очень жаль.
Мать устало улыбнулась и снова погрузилась в записи, словно это вовсе не напоминало ей о старых, но еще не заживших ранах.
1954 год. Обещание
Мэри скатывается к краю кровати и хватает за руку сестру, потому что этого не может быть, ведь никто не ожидал… Еще одна… опять… как волна, пришедшая издалека. Она приближается, и у Мэри так сильно болит спина, будто на животе вдруг туго затянули ремень. Все связки, все мышцы напрягаются, а позвоночник того и гляди треснет. Мэри словно выворачивает наизнанку: кажется, что она вот-вот взорвется и вся жидкость из нее хлынет наружу и забрызгает стены спальни.
– Я не смогу. – Ее голос звучит тихо, он словно бы доносится издалека. – Так больно, Пэт. Пожалуйста, сделай так, чтобы это прекратилось.
– Ничего нельзя сделать, – говорит Пэт. – Уже слишком поздно.
Мэри прижимается к сестре, не понимая, что происходит. Ей жарко и страшно, а Пэт решила действовать так, как считает правильным: никакой неотложки, никакой акушерки.
Там, за окном, субботний вечер. Девушки красят губы помадой, прыскают духами на шею, идут в бар, стуча каблучками и выдыхая клубы пара в морозный воздух. Мэри всем своим существом завидует им. Она отдала бы все на свете, только бы оказаться там, а не тут, с этой – о-о-о! – жуткой неизбежностью. Но деваться некуда, от этого не уйти – вот что самое ужасное.
Еще одна схватка.
– Они стали чаще, да? – выдыхает Мэри. – Чаще, чем раньше?
– Это нормально, – говорит Пэт. – Значит, все скоро закончится.
– Но я и так уже еле терплю!
Мэри слышит собственные стоны, заканчивающиеся криками.
– Тише, – шипит Пэт. – Хочешь, чтобы соседи услышали?
– Пусть соседи катятся ко всем чертям!
Мэри в отчаянии. Она смотрит на себя глазами Пэт и видит девушку, такую напуганную, что ей плевать на окружающих.
Посмотри на меня – такую! Видишь, это я. Все эти годы ты мне завидовала, старшая сестра, но я знаю: сейчас ты мне не завидуешь!
Опять схватки, слишком быстро. О, какая боль…
– Дыши, – говорит Пэт. – Я где-то читала об этом. Делай так, будто дым выдуваешь.
И Мэри дышит, пока у нее не начинает кружиться голова.
А потом происходит нечто удивительное. Вдруг она издалека видит себя ребенком, сидящим на ветке вишневого дерева. «Наверное, я умираю», – думает Мэри. Ей очень жалко себя, но радует, что боль ненадолго исчезает. Вспоминается тот день, когда солнце высветило дорожки на стене
