чистоту социальной группы. Это иллюзорное идеальное состояние может поддерживаться только в том случае, если чувства личности членов групп, не соответствующие бессознательному идеалу единства, могут быть спроецированы на внешнего Другого и там преследоваться. Говоря короче, это отторжение неизбежности амбивалентности и неотвратимых противоречий реальной конечной жизни.
В этом идеальном мире имманентно существует склонность к насильственной радикализации. Принадлежность к социальной группе воплощается в религиозную или политическую идеологию и включается в контекст неразрешенного символического, социального или политического конфликта. Значение коллективной идентичности, с которой связан этот процесс, возрастает неимоверно и активирует бессознательное стремление к такому нарциссическому идеальному состоянию. Это стремление, это бессознательное влечение активно используется харизматическими религиозными и политическими лидерами для получения политической власти и привлечения сторонников. Так, ИГ с помощью одной лишь пропаганды, эксплуатирующей это стремление у людей, не связанных с мусульманской общиной напрямую, теперь способно привлекать к совершению спонтанных террористических актов людей, живущих в респектабельном европейском обществе и не имеющих вообще никаких связей с исламистскими ячейками, одного только бессознательного стремления оказывается достаточно, чтобы сесть за руль грузовика и начать давить толпу мирно гуляющих граждан. Конечно, нет никакого прямого пути от подобных идей к насилию и терроризму, это требует индивидуального склада психики и мощной индоктринации, но сами по себе фантазии чистоты, единства и проекции Другого являются основой коллективного бессознательного фундаменталиста.
Чистота никогда не может быть определена из себя, она всегда требует контр-образа, чего-то нечистого. Фантазии очищения имеют тенденцию становиться все более и более радикальными с ростом их детализации. Этот факт, а также кумулятивный параноидальный заряд, который они представляют, могут вести к нарастающему уровню исключительного насилия. Поскольку реальный мир никогда не может быть полностью очищен от чего-то в символическом смысле (мы можем очистить его лишь от чего-то физического, например от оспы), неважно, насколько радикальным будет движение, оно на пути к очищению неизбежно начнет чистку самого себя. В самом деле, революция пожирает своих детей, и мировоззрение революционера-фундаменталиста здесь не является исключением. Процесс очищения никогда не закончится, и проекция собственных свойств психики членов группы, неприемлемых с точки зрения нарциссического образа символического единства, на гонимого Другого никогда не прекратится.
Рациональное мировоззрение, составляющее ядро европейского модерна вообще и Просвещения в частности, вырастает как глубоко рефлексивная и критичная по отношению к фундаментальным основаниям культура, хотя следует сразу
