потому что его скрывал глубокий капюшон.
– Топай, топай… – клошар показал стволом направление движения. – И потуши лампу. Дальше она тебе не понадобится.
– Хорошо… – я прикрутил фитиль и двинулся дальше. А уже через пару минут по звуку шагов понял, что за мной идут по крайней мере трое. А что, толково. Один встречает, отвлекая на себя внимание, остальные на подстраховке в боковых коридорах. В случае чего шансов у гостей очень мало. Конечно, если их не целый батальон пожалует. Впрочем, неизвестно, чем вооружены остальные, может так статься, что и батальона мало окажется. А мне вообще нечего ловить в данной ситуации. Хотя вроде как беспокоиться пока нечего. Не пристрелили на месте, оружие отобрать тоже не пытаются, так что шансов на благополучный исход вполне достаточно.
Где-то через сотню метров мы вышли в небольшой зал, размером чуть побольше баскетбольной площадки, скудно освещенный несколькими керосиновыми лампами. По его периметру ютились жалкие лачуги, собранные из разного хлама и листов ржавой жести, а по центру, возле небольшого костерка, на ящиках сидело несколько человек. Общим числом семь. Еще мгновение назад полностью занятые созерцанием булькающего котелка, они разом повернули к нам головы.
Местные обитатели представлялись мне примерно как в песне: «на лицо ужасные, прекрасные внутри…». Ну а как я должен представлять французский аналог обычных бомжей? Так вот, не знаю, что насчет «внутри», а с рожами я особо не угадал. Обычные люди, не то чтобы прилично одеты, но и не в лохмотьях – словом, страшней видали. Никто из них не проронил даже слова при моем появлении, вот только выражения их лиц я бы особо приязненными не назвал. Но и ничего враждебного не разглядел. Настороженно оценивающие взгляды, не более того.
От костра поднялся и шагнул нам навстречу невысокий мужчина в толстой вязаной кофте и расшитой бисером бархатной шапочке наподобие турецкой фески. Едва представилась возможность рассмотреть его лицо, сразу стало понятно, что это и есть тот самый Доминик, потому что парень, а ему вряд ли было больше тридцати лет, отличался прямо-таки выдающейся мужской красотой. Он даже чем-то смахивал на меня самого. Но… но только с левой стороны. Всю правую сторону лица занимало багровое уродливое родимое пятно.
– Кого ты привел, Серж? – резко спросил он у сопровождающего.
– Он сам пришел… – смиренно доложил Серж, в очередной раз хлюпнув носом. – Шел по северному коридору. Говорит, что к тебе. От Рене Колючки.
– Колючки? – Доминик вопросительно глянул на меня, словно давая слово.
– Да, от него, – не торопясь подтвердил я. – К тебе.
– Зачем? – не особо приязненно поинтересовался Красавчик.
– Пересидеть несколько дней. Пока наверху все уляжется. Потом скажу спасибо за приют и исчезну.
– С кем поссорился? С полицией?
– Со всеми. И с полицией тоже… – отрицать очевидное не было смысла, но подробности я все-таки пока скрыл.
Не
