могу вам чем-то помочь, сэр? – обратилась к колдуну Лейла, искренне желая быть полезной.
Её мучила совесть. Будто в том, что Эссус пытал его, была и её вина тоже.
– Отойдите подальше, мисс, – прозвучало до обидного резко и в тоже время, равнодушно.
В словах не было ничего обидного. Но тон? Её как будто пощечину дали.
Нортон, безусловно, сильный, мужественный человек. Интересная личность, харизматичная, но, кажется, едкая, как уксус. В его присутствии очень тяжело дышать.
Лейла развернулась к лестнице, собираясь уйти.
– Это она? – подала голос Розамунда. – Невеста Чёрного Змея?
В длинных струящихся одеждах, с рассыпавшимся по плечам водопадом неестественно-светлых волос, с узкими зрачками, плавающими в озёрах серебристой, похожей на ртуть, светлой радужки, с запекшимся, как открытая рана, губами и лихорадочным румянцем, Розамунда Майлз выглядела именно тем, кем и была – проклятым, потерянным созданием, порождением ночи и кошмара, русалкой-утопленницей.
Медора посмотрела в сторону Лейлы почти сердито, Нортон – выжидающе.
– Она? Да?
Стремительно пролетев разделяющее их расстояние, женщина упала перед Лейлой на колени, молитвенно сложив руки перед собой.
– Ты ведь тоже из рода Нахширонов? Чёрный Змей ценит тебя, как последнего потомка кровной линии. Он посчитается с твоим мнением! Прошу тебя! Помоги мне! Ты же добрая девочка? Иначе не стала бы там, в лесу, вступаясь за нас, уплачивать цену крови?
Нортон отвернулся, будто наблюдать за чем-то столь личным было ниже его достоинства.
– Я не понимаю, – растерянно пробормотала Лейла, – чем могу я вам помочь?
– Чёрный Змей за вину моего мужа приговорил к смерти моего сына!
– Боже, Роза! – взмахнула руками Медора, закатывая глаза. – Опять ты за своё? Я сто раз тебе говорила, что всё это лишь твои фантазии. Это бред. Невозможно!
– Я знаю, что он задумал сделать это! И ты тоже это знаешь – все вы знаете! Он убьет моего мальчика, а зачем мне тогда всё это? Красота, богатство, магия, даже сама жизнь, в конце концов? Ничего не будет иметь значения без сына! Ничего!
– Сочувствую вашему несчастью, – искренне проговорила Лейла, – но я-то что могу сделать? Вы ошибаетесь, думая, что я имею на Эссуса хоть какое-то влияние. Откровенно говоря, я сама боюсь его до смерти. Не представляю, что моё мнение может иметь для него хоть какое-то значение?
– Сами по себе, как человек, как живое мыслящее существо вы для него ничто, – с жестокой прямолинейностью заявил Нортон. – Но Нахширонов больше нет. Значит, на вас с ним кровная линия может закончиться. Именно ваше происхождение заставляет его ценить вас, как свою наследницу. С вашей помощью он планирует возродить род. В ваших наследниках он видит своих детей.
– В моих? – поморщилась Лейла.
Боже, до чего ж всё сложно?
– Что мешает ему самому нарожать столько наследников,
