Всё выглядело серенько, простенько. Удобств почти никаких. Пригласив в дом, он усадил нас за стол. Поставил стаканы, скромную закуску. Мы выпили за знакомство, однако трапезничали недолго. Разговор не получался, так как часто выходила из боковой комнатушки какая-то женщина и с раздражением разглядывала нас. «Это твоя жена?» – спросили мы хозяина. Он ответил, что нет. И добавил: «Жена ещё на работе».
Мы засобирались домой. Хозяин пошёл нас провожать до Московского тракта. По пути кое-что пояснил. История получилась такая. Он вернулся из армии и решил жениться. Жить, однако, было негде. Его друг, живший здесь неподалёку, посоветовал ему занять пустующий дом. Двери и окна у этого дома были заколочены. И он решился рискнуть и поселиться в нём. Однако через какое-то время вдруг явилась женщина с уже большеньким ребёнком и заявила, что это её дом. Его, по её словам, построил муж, с которым потом что-то случилось. Она же сидела в тюрьме, оставив ребёнка у своей матери. И вот вернулась. И ей надо где-то жить. От неожиданности он растерялся, а она без промедления вошла в дом и размесилась с ребёнком и сумками в боковой комнате. Большего она от него добиться не смогла. Дом ведь вне закона. Прописки у неё и не было, и нет. Так они и вынуждены жить, время от времени конфликтуя.
Прошло время. Мы уже стали забывать про этот случай, про эту историю. Однако женщина, которую мы видели в доме, решила действовать и использовать наш визит в свою пользу. Она написала заявление, в котором обвиняла своего соседа в том, что он её всячески выживает из дома. Для этого он, в частности, однажды привёл в дом каких-то бандитов, которые якобы старались в пьяном виде её запугать.
И вот состоялся суд. Это было для меня тяжёлое испытание. Я почувствовал, что можно ни за что пострадать. Клевету ведь не всегда легко опровергнуть. Я волновался, но на вопросы участников судебного заседания я отвечал чётко и ясно. Говорил то, что действительно, то есть на самом деле, было. Попытки обвинений отрицал. Мои друзья сделали то же самое.
Подробностей заключения суда я не помню, но помню точно, что наш новоявленный товарищ избежал строгого наказания. Однако в университете он учился после этого недолго, так как был из него исключён. Что касается меня и моих друзей, то на нас в университет пришло из суда частное представление, в котором обращалось внимание на наше якобы недостойное студентов поведение. Были разборки на факультете. Комсомольская организация нас долго расспросами не мучила. В протоколе же было записано, что поведение комсомольцев обсудили и сделали им замечание. Партийная организация занялась нами более основательно. Наше дело рассматривал сам секретарь партбюро историко-филологического факультета. Им был тогда Черкасов Николай Сергеевич. Пришлось крепко поволноваться. Ведь мог возникнуть вопрос об исключении из университета. Однако нам удалось его всё-таки убедить в нашей невиновности, и жёстких выводов не последовало.
11
Решение возникших
