«у своей сожительницы».
Весной 1910 года Молочный так мастерски ускользал от наблюдения, что тайной полиции надоело это терпеть. Начальник бакинской охранки Мартынов писал: «К необходимости задержания Молочного побуждала совершенная невозможность дальнейшего за ним наблюдения, так как все филёры стали ему известны и даже назначаемые вновь… немедленно проваливались, причем Молочный, успевая каждый раз обмануть наблюдение, указывал на него и встречавшимся с ним товарищам, чем, конечно, уже явно вредил делу». Он добавлял, что Молочный проживает «часто у своей сожительницы Стефании Леандровой Петровской».
23 марта 1910 года Мартынов арестовал Молочного, который на сей раз имел документы на имя Захара Меликянца, и «дворянку Херсонской губернии Стефанию Петровскую». <…>
Пока Сосо сидел в тюрьме, его товарищи раздобыли мокроту заключенного, больного туберкулезом, и подкупили врача, чтобы тот перевел Сталина в тюремную больницу. Оттуда Сосо обратился к градоначальнику Баку с романтической просьбой: «Ввиду имеющегося у меня туберкулеза легких… честь имею покорнейше просить Ваше превосходительство назначить комиссию врачей для освидетельствования самочувствия… [и] применить ко мне возможно меньшую меру пресечения и… ускорить ход дела. Одновременно с этим прошу Ваше превосходительство разрешить мне вступить в законный брак с проживающей в Баку Стефанией Леандровой Петровской. 1910. 29 июня. Проситель Джугашвили».
Вышедшая на свободу Стефания, вероятно, навестила его в тюрьме и приняла предложение руки и сердца, потому что на другой день Сосо опять написал градоначальнику, на сей раз назвав Стефанию своей женой: «От моей жены, бывшей на днях в жандармском управлении, я узнал, что г-н начальник жандармского управления… считает от себя необходимым высылку меня в Якутскую область». Сталин прибавлял, что не понимает «такой суровой меры» и полагает, «что недостаточная осведомленность в истории моего дела могла породить нежелательные недоразумения».
Такие просьбы шли вразрез с честью революционера. Подобострастная ложь Сталина не тронула Мартынова – он по-прежнему настаивал на пяти годах ссылки. Но либеральный наместник в Тифлисе смягчил наказание. 13 сентября Сталин был приговорен к отбытию полного срока ссылки в Сольвычегодске; ему также на пять лет запретили жить на Кавказе…
31 августа заместитель прокурора написал бакинскому градоначальнику: «Арестант Иосиф Виссарионович Джугашвили возбудил ходатайство о разрешении… вступить в законный брак с проживающей в г. Баку Стефанией Леонардовной Петровской… Прошу Ваше высокоблагородие уведомить меня, не встречается ли с Вашей стороны каких-либо препятствий на удовлетворение помянутого ходатайства Джугашвили». То ли из-за бумажных проволочек, то ли из-за бюрократической ошибки, то ли вследствие злого умысла начальник Баиловской тюрьмы получил ответ только 23 сентября: «Г-н градоночальник разрешил содержащемуся под стражей Иосифу Виссарионовичу Джугашвили
