is>
Эмили перебирала в уме поводы для нытья. Тридцать первое декабря в Лос-Анджелесе – ей предстояла самая раздражающая ночь в году в самом раздражающем из городов, известных человечеству. И почему она никак не придумает, на что пожаловаться?
Эмили отпила коктейль, наблюдая, как движется в бассейне совершенное тело ее мужа – само по себе произведение искусства. Майлз вынырнул у подсвеченного бортика, где бирюзовая вода водопадом низвергалась через край. Позади на многие мили вокруг – сплошные огни. Они придавали городу заманчивый, даже влекущий вид. Лос-Анджелес прекрасен только по ночам. В темноте растворялись смог, наркоманы и выматывающие пробки. Как будто сам Господь спускался на Голливудский холм и подбирал нелюбимому детищу лучший фильтр из «Снэпчата».
Майлз улыбнулся ей, и Эмили помахала в ответ. Он жестом поманил ее к себе, но она покачала головой. Было тепло не по сезону. Все вокруг веселились словно в последний раз. Что ж, все-таки конец года. Каждый как будто кричал: «Смотрите, как мне весело! Давайте безумствовать! Жизнь удалась!» В просторном джакузи засели около дюжины таких весельчаков, у каждого в руке по бокалу. Остальные примостились на бортиках, опустив в воду ноги и дожидаясь, когда кто-нибудь вылезет. Диджей за пультом играл хип-хоп ремиксы, а гости повсюду – во внутреннем дворике, в воде, на бортиках бассейна и на лужайке возле дома – весело двигались в такт музыке. В шезлонге слева от Эмили девица в одних купальных трусиках, сидя верхом на парне, разминала ему плечи. Ее голая грудь свободно болталась в воздухе. Девица переместилась пониже и яростно принялась массировать ягодицы. Ей было года двадцать три, самое большее – двадцать пять. Пусть фигура ее далека от совершенства – круглый животик и чересчур пышные бедра, – но руки и шея были подтянутыми: ни дряблости, ни морщин. Одна только молодость и ни единой приметы возраста, не то что на тридцатишестилетнем теле Эмили. У той на бедрах уже появились растяжки, кое-где кожа немного обвисла, в зоне бикини торчали несколько волосков, которые все время появлялись, несмотря на регулярную эпиляцию. Конечно, ничего ужасного – она по-прежнему смотрелась стройной и загорелой, возможно, даже сексуальной в стильном раздельном купальнике от «Эрес», но с каждым годом это давалось все труднее.
На телефоне высветился незнакомый номер.
– Эмили? Это Элен. Вы меня, наверное, не помните. Пару лет назад мы познакомились на благотворительном балу в Метрополитен-музее.
Эмили сосредоточенно смотрела в небо, силясь вспомнить звонившую. Имя казалось смутно знакомым. В трубке повисло молчание.
– Я – менеджер Риззо.
Как интересно! Риззо – новый Джастин Бибер, восходящая поп-звезда и просто красавчик. Его имя прогремело два года назад, когда парню было всего шестнадцать. Он стал самым юным обладателем «Грэмми» в номинации «Альбом года». Точно – когда Элен переехала в Голливуд, то поступила на работу в кастинг-агентство, то ли «Ай-си-эм», то ли «Индейвор». Но как она пропустила новость о том, что теперь работает на Риззо?
– Да-да, конечно! Как дела? – Эмили посмотрела на часы. У Элен явно что-то важное.
– Прости, что поздно. В Нью-Йорке сейчас четыре утра, но ты ведь, наверное, в Лос-Анджелесе? Я тебя не отвлекаю?..
– Все нормально, я в особняке Джиджи Хадид. Еще трезвая. Что случилось?
Раздался пронзительный визг. Две девицы взялись за руки и сиганули в бассейн, обдав брызгами Майлза и его приятелей. Эмили закатила глаза.
– Слушай, разговор же только между нами?
– Конечно, – ответила Эмили, а сама подумала: «Начало многообещающее».
– Я сама не до конца понимаю, что произошло. Риз выступал сегодня у Райана Сикреста на шоу на Таймс-сквер. Все прошло отлично, просто как по маслу. Потом я ушла на встречу с подругой из колледжа, а Риззо поехал на вечеринку в клуб «1 OAK». Вроде трезвый был. Радовался, что удачно выступил.
– Ага…
– А сейчас коллега из нью-йоркского офиса агентства «Ай-си-эм» прислал мне фотку с вечеринки.
– И что там?
– Ничего хорошего.
– Риззо лежит пьяный? Целуется с парнем? Нюхает кокаин? Лапает малолетку?
Элен вздохнула и что-то сказала, но ее голос потонул в диком смехе. Розововолосая девица в крошечных стрингах взгромоздилась на плечи Майлза. Они затеяли шуточную битву с другой двухэтажной парочкой.
– Прости! Повтори, пожалуйста. Тут настоящий хаос. – Эмили завороженно смотрела на крошечный треугольник ткани между голых ягодиц, удобно устроившихся на плечах у ее мужа.
– Он явился в нацистской форме.
– В чем?
– Со свастикой на рукаве, в бандане и берцах. Короче, при полном обмундировании.
– О
