Джейми о смерти племянника, приключившейся, когда тот находился фактически под опекой Грея. Но он не знал, что предпринять прямо сейчас, и потому просто стоял и наблюдал.
Как и большинство драк, эта продлилась недолго. Мюррей завладел ножом при помощи грубого, но эффективного приема – отогнув и сломав палец противника.
Мюррей приставил к горлу индейца нож, и Грей с запозданием понял, что он собирается его убить. То же самое пришло на ум и остальным – все ахнули, когда Мюррей провел ножом по горлу индейца.
– Я возвращаю тебе твою жизнь! – с натугой произнес Мюррей в воцарившейся тишине и поднялся. Он стоял, покачиваясь и бессмысленно таращась перед собой, будто мертвецки пьяный, а потом отшвырнул нож, и с той стороны раздалась ругань и проклятья.
Во всеобщем переполохе только Грей и Андре расслышали ответ индейца – он медленно сел, дрожащими руками прижал подол рубахи к неглубокому порезу на шее и сказал почти равнодушно:
– Ты пожалеешь об этом, могавк.
Мюррей дышал, как загнанная лошадь, ребра ходили ходуном. На блестящей от пота груди виднелись красные и черные потеки – почти вся краска смылась с его лица, осталась лишь темная полоса вдоль скул… и белое пятно на плече, как раз над обломком стрелы. Мюррей кивнул сам себе, неспешно подошел к костру, подобрал лежавший на земле томагавк и обеими руками обрушил его на череп индейца.
У Грея кровь застыла в жилах, а остальные умолкли. Мюррей постоял, тяжело дыша, и ушел.
– Он прав. Я бы потом пожалел, – спокойно сказал он, проходя мимо Грея. И растворился в ночи.
Андре посмотрел на Грея, но тот покачал головой. Армия не обращает внимания на то, что происходит среди индейцев-разведчиков, пока это не затрагивает солдат. А тот, кто сейчас ушел, не относится ни к первым, ни ко вторым.
– Милорд, это был ваш… пленник? – кашлянув, спросил Андре.
– Нет. Родственник… э-э… жены.
– Вот как.
Бой окончился уже после того, как стемнело. Уильям узнал об этом от принесшего ему ужин солдата, к тому же он услышал оживление в лагере: вернувшиеся солдаты принялись разоружаться и искать еду. Ни грана привычной расслабленности, что нисходила на лагерь после заката, – все, и в том числе Уильям, были возбуждены и беспокойны.
Болела голова, чесались швы – кто-то зашил ему раны, пока он был без сознания. Дядя Хэл не возвращался, а солдат сказал лишь, что американцев не победили, но зато все три части армии Клинтона успели отойти, пусть и со значительными потерями.
Откровенно говоря, Уильяму больше не хотелось никаких новостей. Ему еще придется расплачиваться за то, что он проигнорировал приказ сэра Генри – разве что сэр Генри будет слишком занят и не обратит на это внимания…
Заслышав шаги, он сел. Беспокойство тут же улеглось, когда, откинув полог, на пороге палатки возник его отец… Точнее, лорд Джон. Он казался удивительно маленьким, даже хрупким. Хромая, он медленно
