Дневник секретаря Льва Толстого. Валентин Булгаков

      Тогда мне стало понятным, почему возможно было приглашение Граубергера и Токарева наверх, к завтраку, и почему в воздухе разлита была такая простота и непринужденность…

      – Все изобретения цивилизации, – говорил Л.Н., – удобны и интересны только сначала, а потом они надоедают. Вот хотя бы это, – указал он на граммофон, – ведь это просто ужас!..

      Разговор зашел о вопиющей нужде, в которой живут крестьяне, и об озлоблении в народе.

      – Я вчера опять встретил мужика, с которым раньше об этом говорил. И он хочет иметь землю, сесть на нее и быть свободным человеком. Они вовсе не хотят работать на помещиков, потому что всё это не их; оттого они и мало работают и пьют. И не знаешь, что и говорить в таких случаях, потому что живешь сам в этих роскошных условиях. И не покидаешь их, опутанный всякими путами. Это очень мучительно переживать!..

      Заговорили об Англии, где живет госпожа Шанкс, гостья, присутствовавшая здесь.

      – Там рабочий считает за счастье работать для господ и думает, что это так и должно быть. У нас этого нет, и в этом отношении Россия стоит впереди Англии… Кстати, я получил одну английскую комедию, роскошно изданную, с картинами, но очень глупую![6] Там «господа» совершенно не могут понять, как это рабочий мог сесть за один стол с ними. Они оскорбляются и уходят… Но бишоп, епископ, в человеке, который чистил отхожие места, узнает своего брата, который когда-то потерялся, и так далее. Характерна только эта уверенность в своем превосходстве со стороны богатых!..

      Я напомнил Л.Н., что как раз это изображается и в его «Люцерне».

      – А что там такое? Я, право, забыл…

      – Там англичанин с женой тоже встает и уходит из-за стола в гостинице, когда автор или рассказчик привел туда и посадил за этот стол с собой оборванного странствующего певца.

      – Как же, как же! Да это я сам и привел его… Всё это действительное происшествие.

      Один из гостей, Граубергер, говорил на тему о том, что люди – дети, находятся в детском состоянии, потому лучше с них ничего не спрашивать, а относиться к ним как к детям.

      Л.Н. сначала очень сочувственно слушал его и всё поддакивал: «Верно, верно!» – но потом сказал:

      – Это верно, но только в этом мне не нравится одно – неуважение к людям. Не нужно осуждать других. Можно еще это думать вообще о поколении людей, но нельзя говорить так о Марье, Иване, Петре.

      И потом отстаивал свой взгляд.