Сент-Оноре! Денежные траты, ночи, проведенные на кожаном сиденье дилижанса, головная боль, ссадины на заду – и ради чего все это?.. Возвращайтесь же домой со своим шедевром или без оного; со дня вашего отъезда я ни разу не улыбнулся».
Латуш сердился на своего собрата за то, что тот забрался бог знает куда, в захолустье, и живет там вдали от предметов первой необходимости, иначе говоря, новых романов: «Пусть бог вдохновения покарает вас!»
Госпожа де Берни тоже страдала, но говорила она об этом с любовью.
Госпожа де Берни – Бальзаку
«Добрый вечер, милый котик, скоро уже десять часов, и мне радостно думать, что ты в эту минуту выводишь на бумаге ласковое словечко „киска“, которое мне так приятно слышать или читать… Мой обожаемый, мой любимый, позволь твоей кошечке примоститься у тебя на коленях, позволь ей обвить рукой твою шею и склони свою милую голову к ней на плечо. Но только не засыпай, нет! И чтобы эта мысль не пришла тебе на ум, я дарю тебе один из тех поцелуев, которые так хорошо нам знакомы. Какая прелестная картина! И как чудесно было бы, если бы она могла в этот же миг стать реальностью! Я так боюсь, что ты еще надолго там задержишься. И все-таки, если тебе хорошо и ты работаешь, я должна быть довольна. Милый, рассудок мой во всем тебе послушен, но сердце подобно избалованному ребенку, и оно отказывается добровольно соглашаться на лишения, которым его подвергают».
В конце октября Оноре вернулся к себе, на улицу Кассини; он просил Латуша прийти к нему с несколькими страницами романа «Фраголетта» – причудливого произведения о неаполитанце-гермафродите: ворчливый доброжелатель Бальзака уж давно трудился над этой книгой. А сам он, Оноре, прочтет другу сцену из «Шуанов».
«Хорошо, приду! – ответил Латуш. – Я буду у вас на улице Кассини, но только между пятью и шестью часами. Надеюсь, что, уделив минут десять „Фраголетте“, вы поднесете мне новый плод, четвертую долю той груши, которая созрела, едва успев расцвести».
Чтение Бальзака имело огромный успех. Брюзга Латуш пришел в восторг и – вещь совсем уж удивительная – сказал об этом вслух. Разумеется, можно было внести еще немало улучшений. Как человек со вкусом, он сделал несколько замечаний. Но роман следовало публиковать.
Латуш – Бальзаку
«Что до вашей книги, то пусть она exeat[82], сотню раз exeat. К чему мне твердить вам одно и то же! Ради бога, не подумайте, что я отказываюсь и дальше слушать чтение отрывков из нее; для меня это всегда удовольствие, да и польза; но я жду продолжения. Не станем без конца склонять слово Муза. Я охотно даю советы тем, чей талант ценю; я испытываю к ним признательность и тут же говорю, как бы я сам поступил, выслушав тот или иной совет; но уж если я подал на стол бычий бок целиком, то не стану затем потчевать гостя тонкими ломтиками мяса. Довольно, довольно, вы просто дитя! Если бы я умел заклинать духов, то непременно бы это сделал сейчас, ибо, судя по той неожиданной
Выходит
