Джеймса Шульца «Ошибка Одинокого Бизона», у Саши Половинкина – всего Фенимора Купера, он хранился у его бабушки в сундуке, и Саша вытягивал по одной книге из сундука, когда не было бабушки, и давал мне читать. Витя Шемигонов дал мне книгу «Харка – сын вождя» Лизелотты Вельскопф-Генрих.
Мы жили в железнодорожном доме за тяговой подстанцией, дом был шестиквартирным и находился на отшибе. До Собачьего Хуторка (Кирпичного) было с полкилометра. Дом стоял на возвышенности. Метрах в ста от дома тянулась «низинка» до железной дороги, поросшая травой, кустарником и деревьями. За домом лежали огороды и потом до самой реки Белой, которая протекала километрах в двух, опять те же кусты и деревья. До строительства асфальтного завода мы жили, как на даче. Единственное что по ветке круглые сутки шли поезда на Туапсе и обратно, летом – через каждые 10—15 минут. Поначалу это доставляло неудобство, но потом мы привыкли и уже не обращали внимания на грохот поездов.
После просмотра фильм «Сыновья Большой Медведицы» Гойко Митич стал моим любимым актёром. Я во всём старался ему подражать. Сделал себе лук и стрелы, наконечники для стрел из консервных банок и привязывал перья к древку. На каникулах в тёплое время года я, изображая индейца, охотился в «низинке», стрелял в деревья. Однажды летом ко мне прибежал играть паренёк на три года младше меня, довольно-таки упитанный. Звали его Игорь. Мы были в шортах и вьетнамках – нашей повседневной одежде. Я начал показывать Игорю свой новый лук, пускать стрелы вверх, и они долетали до высоковольтных проводов, а затем втыкались в землю. Под одну стрелу подлез Игорь, и она воткнулась ему в плечо. Мгновенно по руке полилась кровь, я выдернул наконечник из плеча, и Игорь, громко плача, убежал домой. Я ждал, что вечером, когда придут родители с работы, меня постигнет наказание (наши с Игорем матери были подругами). Но как-то всё обошлось, и я избежал наказания.
За год я прочитал книгу Сат-Ока раз пять. Моей любимой книгой заинтересовалась даже мать, и летом прочитала её. Она работала учителем математики в старших классах, и ей некогда было читать, книгами увлекался отец, и свою любовь привил и нам с братом.
К концу лета к нам в гости приехал двоюродный дедушка Гриша из Благовещенска, что на Дальнем Востоке. Он был полковником в отставке, успел повоевать с японцами, а после демобилизации работал директором кондитерской фабрики в Благовещенске. К нам он заехал по дороге из Москвы, где на ВДНХ представлял продукцию своей фабрики, а потом обменял конфеты на консервированных крабов с другого завода на Дальнем Востоке. Тогда я впервые попробовал крабов. До сих пор помню лакированные банки с надписями на английском языке и пергаментной бумагой внутри, в неё были завёрнуты крабы.
Дедушка Гриша пробыл у нас три дня. А в дорогу мать отдала ему моего Сат-Ока. Для меня это была трагедия, и я очень расстроился, но не плакал
