ка, скопившиеся над лесом. Вдруг, к тебе приходит способность увидеть поле таким, какое оно есть без скрытых тайн, так как его видят ведьмы. Ты закрываешь глаза и поднимаешься в воздух, переворачиваешься и смотришь вниз, видишь сверху себя, беззаботно лежащую на траве. Ты смотришь сначала на поле и, в ту же секунду видишь каждую травинку, каждый камешек по отдельности. Под каждым камнем, около каждой травинки кишит жизнь, не особо приятная тебе, от микроскопических тварей, до муравьев, от сороконожек до различного вида жучков и паучков. Чуть глубже есть змеи, несчитанное количество личинок мух и других насекомых. Это поле напитано жизнью, словно мокрая губка напитана водой. Ты делишь это пространство с миллиардом видов других жителей, о которых предпочитаешь не знать. Рассмотрев внимательно поле, ты теперь смотришь на себя таким же магическим зрением, и так же видишь нескончаемое множество различной жизни внутри своего тела и на его поверхности. От бактерий и микробов, до микроскопических паразитов. Они живут своей жизнью, даже не посоветовавшись и не спросив твоего разрешения. Ты тоже об этом знаешь, но предпочитаешь не знать. Так и люди, впечатленные обилием подробностей нашего мира, который они способны видеть по-другому, при помощи магии, решили все забыть и не видеть. Ведьмы стали редкостью, магическое видение стало тайной, не потому что это является тем, что человек не познал. Магия является тем, что человек отказался помнить.
Утопленница
Глава 1
Я выросла в деревне, чему несказанно рада. Только в деревне получаются хорошие ведьмы с исконными знаниями в нужной среде. Когда я была еще девочкой, у нас в деревне утонула одна девушка. Говорили, она была влюблена в красивого молодого человека, который оказался ловеласом. Он настойчиво ухаживал за ней, но когда добился взаимности, резко переключился на другую особу прекрасного пола. Девушка долгое время тяжело переживала предательство, почти ни с кем не разговаривала и не выходила из дома. А когда ее бывший суженый связал себя законным браком с новой пассией, сердце девушки не выдержало, и она покончила жизнь самоубийством. Рано утром она ушла купаться на озеро, после этого живой ее уже никто не видел. Однако в селе стали поговаривать, что рыбаки еще до восхода солнца видят призрак девушки в определенном месте водоема.
Одни видели её сгустком тумана на зеркальной глади озера. Белый силуэт напоминал хрупкую фигуру в ночной рубашке, который медленно передвигался со стелящейся предрассветной дымкой. Другие слышали тихую песню тонким женским голосом, доносившуюся до них непонятно откуда. Рыбакам никогда не удавалось обнаружить направление, откуда мог доноситься звук, но им всегда казалось, что тихая песня окутывает их, и тонкий голос слышен практически отовсюду. Они описывали это так, словно звук равномерно окружал лодку.
Это были первые описания присутствия призрака на озере. Позже из них родились другие истории, более похожие на деревенские выдумки. О том, как призрак хватал рыбаков за шиворот и тянул прочь из лодки прямо посреди озера. Особенные фантазеры приукрашали события бездонными черными впадинами вместо глаз на прозрачном лице призрака, который подкрадывался и пугал их. Были так же повествования об обнаружении мокрых женских босых следов в лодке с кусками грязи и обрывками тины.
Стоял теплый летний день и к нам зашла одна из подружек моей бабушки. Женщина хохотушка много говорила, перескакивая с темы на тему. Я с трудом улавливала нить ее мыслей, как вдруг она заговорила о призраке. Женщина тараторила про то, как ее муж пошел на щуку и видел белое облако, бродящее по воде. Движения этого облака напоминали движения девушки, скользящей по водной глади. На этом женщина закончила о призраке, и, не меняя интонации, продолжила про чьего-то незаконнорожденного ребенка. Я погрузилась в раздумья, правда ли призраки существую и их возможно увидеть. Не заметив, как женщина ушла, я даже пропустила бабушки вопрос.
– Ты хочешь увидеть ее призрак? – повторила бабушка.
– Да, хочу, конечно, – с возбуждением ответила я.
Мне не верилось, что вот так просто можно пойти и посмотреть на него. В те же сутки мы вышли из дома чуть за полночь. Бабушка взяла фонарик и вручила мне самодельную черную свечу со спичками. На улице было очень приятно, ярко светила луна и трещала саранча. В темноте ночи хорошо различалось поросшее поле, которое переливалась словно гладь озера от любого дуновения ветра и светлая дорога вдоль него. На горизонте виднелась череда черного леса, словно стена какого-то загадочного старинного замка. Я посмотрела на небо и застыла в изумлении. В такие часы на черном небе часто присутствовали сиреневая и бледно-желтая туманности, в которых, словно в рыболовных сетях, запутались миллиарды ярких звезд.
Я любила темноту, мне не было страшно находиться в ней ни дома, ни на улице. Она укутывала меня и я, словно кошка, чувствовала в ней себя более защищенной. Я не могла толком объяснить тогда эту чистоту воздуха, когда все вокруг спали. Но для меня ночное время с полуночи до предрассветных часов было таким, словно кто-то, наконец, выключил телевизор, по которому давно закончились
