услышать очередную рыбацкую легенду.
– А вы куда путь держите? – спросил я. Он держал в руках лучковую пилу.
– Как – куда? – удивился старик. – Разве Елизавета Ильинична тебе не говорила?
– Что именно?
– А то! Надоело на воскресные службы и святые праздники за десять верст в Александровку топать. Нешто у нас своего храма нет? – Он кивнул на обшарпанную церковь.
Я тоже невольно посмотрел на нее. Старик был прав: синьозерские верующие, в том числе и моя мать, чтобы помолиться, вынуждены были ходить в соседний поселок и в распутицу, и в мороз.
– А как же с колхозным добром? – спросил я, зная, что в здании храма давно уже располагался склад.
– Вчера сход собрали и постановили: всем миром построим новый склад, а нам вернут церковь. Уж сколько годов добивались!
– Да, боролись вы давно…
Вероятно, старику в моем голосе послышалось сомнение, потому что он с тревогой поинтересовался:
– А как тут с позиции закона?
– Если правление колхоза не против – все путем, – успокоил я бывшего почтальона.
– Все – за! Да и с чего бы это быть против? – обрадованно закивал он. – Новый склад отгрохаем, считай, задарма.
Со двора напротив вышла бабка Федора, в пестром платке и с лопатой в руках. За ней показался паренек в армейских штанах и гимнастерке без знаков различия. Сразу видно, демобилизованный. Он нес портативный магнитофон, оглашающий улицу лихим рок-н-роллом.
– Доброе утречко, – поклонилась нам старушка.
Бывший солдатик тоже поздоровался. Мы ответили им тем же.
– На субботник, стало быть? – осведомился у соседки дед Иван.
– А куда же еще, – гордо заявила та и скоро засеменила по улице.
– Ну, Петрович, Бог в помощь, – заторопился и дед.
Мне стало стыдно: два старых человека будут трудиться в поте лица, а я, здоровый мужик, засяду отдыхать с удочкой…
Да и как не помочь хотя бы ради матери?
– Постойте, дядя Ваня, – сказал я. – Возьмите в свою бригаду.
– Господи, – обрадованно встрепенулся бывший почтальон. – С нашим превеликим удовольствием!
Мы вместе двинулись к церкви, сопровождаемые возбужденным Тузиком, гоняющимся за курами.
– Что, он тоже верующий? – спросил я у попутчика, кивая на бывшего солдатика.
– А ты? – хитро посмотрел на меня дед Иван.
– Нет.
– Вот и Серега не верует. Но ведь это не помеха в сегодняшнем деле, верно?
– Не помеха, – подтвердил я.
– Ты не сумлевайся, Петрович, ныне на стройку выйдет много народу. И партийцы будут, и комсомол…
Убеждать меня не было нужды. Вернуть Синьозеру прекрасное здание (уверен, будь церковь где-нибудь в Москве, она охранялась бы как памятник архитектуры) – это и есть обращение к нашей памяти. Не на словах – на деле.
– Эх,
