же, Кот знал, как вести себя с начальством на его территории. Он входил в приемную, заставленную книжными шкафами и стеллажами. Делал приветственный круг почета перед широким столом и садился так, чтобы главный человек факультета мог узреть Кота, не отрываясь от монитора или от стопки бумаг с печатями.
– Ректор предлагает на следующий год снизить количество бюджетных мест на кафедре славянской филологии, – главный человек обычно первый начинал диалог с Котом. Будучи крайне занятым решением сразу нескольких глобальных вопросов, декан сразу переходил к сути и не тратил время на формальные приветствия.
– Мур, – реагировал Кот.
– Говоришь, что он ректор и ему сверху виднее? – переспрашивал декан, – с одной стороны, правильно. Ну, куда нам так много специалистов по «Слову о Полку Игореве»? Хватит и тех, что уже есть. Нерентабельная эта кафедра.
– Мур-мур, – отвечал Кот.
– Придется сократить ставки преподавателям старославянского. Кого-то на пенсию отправим…
– Мур… – напоминал Кот.
– Да знаю я, что научная работа ведется, в журналах статьи студентов публикуют и в конференциях они участвуют. Только вот ректор предлагает за счет освободившихся мест коммерческие курсы иностранных языков расширить. А на высвободившиеся бюджетные средства аудитории для этих курсов обновить. Что поделаешь, рыночная экономика, новые приоритеты.
Кот выжидающе молчал. Ждал, пока декан сам вспомнит.
– Хотя почему мы должны соглашаться? – вспоминал декан, переводя взгляд на групповую фотографию в деревянной раме на стене. Сотрудники факультета, аспиранты, доценты и профессора – участники Великой Отечественной.
– Люди в самое страшное время страну, город и родной университет защищали, жизней не жалели. Работники факультетской библиотеки редкие книги к себе домой забрали, когда немцы город окружили. Берегли, хранили и даже в лютую блокадную зиму не продали и не поменяли на буханку хлеба или литр подсолнечного масла. Вернули книги в целости после войны в родную библиотеку.
Декан замолкал. Кот терпеливо ждал, пока главный человек на факультете достанет из-под манжеты пиджака клетчатый носовой платок и промакнет глаза. В этот момент он вспоминал о маме, хранившей дома медаль «За оборону Ленинграда», и об отце, который погиб на Невском пятачке.
– Кафедра славистики наукой занималась даже в лютые девяностые, переводы древних летописей на современный русский язык для широкого круга читателей делали, конференции организовывали. Устояли. Выдержали. А сейчас что? Возьмем и сократим до пяти студентов и двух аспирантов? Ради того чтобы денег зарабатывать на коммерческих курсах для всех желающих.
– Мур, – подтверждал Кот.
– Скажу ректору, пусть аудитории для курсов в бывших классах политинформации устраивает. Не надо славистов трогать.
– Мууур, – одобрял Кот.
– Спасибо,
