style="font-size:15px;"> На прощанье отец подарил ей блокнот, обернутый серебристо-серой тканью. «Тебе он пригодится, дорогая, – доктор Хаддон ласково поцеловал дочь, но глаза его безрадостно потухли. – Записывай все, что тебе скажут дядя и тетя о твоих новых обязанностях, иначе ты растеряешься в незнакомом мире, и некому будет тебе помочь».
Кэтрин не смогла, да и не собиралась сдерживать слезы. Она поблагодарила отца, но не стала говорить эту банальную фразу, так часто встречавшуюся ей в романах: «Вы когда-нибудь сможете простить меня?» Кто бы мог подумать, что она станет нуждаться в этих напыщенных словах! Конечно, отец простил ее, да доктор Хаддон и не верил всерьез в злой умысел, просто не смог бы представить себе, что его Кэти способна на такое злодеяние. Легкомыслие Чарли Баттенхейма, оставившего работу в неподходящий момент, и злосчастное стечение обстоятельств – вот в чем причина смерти миссис Фолбрайт. Не более того.
На отъезд дочери он согласился больше ради спокойствия миссис Хаддон, и Кэтрин прекрасно это осознавала. И сейчас ей не стоит задумываться ни об одиночестве отца, ни о судьбе Чарли, которому непросто будет устроиться, ни уж тем более о своем разбитом сердце. Иначе, увидев ее унылый вид, тетушка и дядюшка тотчас отошлют ее обратно из опасений, что она превратит их процветающую гостиницу в обитель печали.
Навряд ли, конечно, мистер и миссис Лофтли выразились бы так банально-поэтично, но сути это не меняло. Кэтрин надлежит быть такой, какой ее хотят здесь видеть. Скорее всего, от нее не потребуется чего-то выдающегося. Быть услужливой, вежливой, все успевать и никому не докучать – примерно так представляла себе Кэтрин обязанности служащего в гостинице.
Надежды на обильный и вкусный стол дядюшки вполне оправдались, но Кэтрин и представить себе не могла, что все остальные ее упования чуть было не разрушились еще до того, как она переступила порог «Охотников и свиньи»!
За едой мистер и миссис Лофтли расспрашивали Кэти о ее поездке, о том, как обстоят дела у мистера и миссис Хаддон, у Маргарет и Джонатана, но спустя некоторое время Кэтрин показалось, что их оживление несколько преувеличено. Дядя и тетя то и дело переглядывались и досадливо отводили взгляд, словно каждый из них не решался сказать нечто неприятное и пытался переложить эту обязанность на другого. Наблюдательный взгляд художника позволил Кэтрин заметить эту неловкость, и она сама начала ерзать на стуле и поглядывать по сторонам. Что-то определенно должно было произойти…
Наконец, миссис Лофтли намеренно кашлянула, и ее супруг решительно отложил вилку и нож.
– Кэти, дорогая, есть кое-что, о чем мы хотели с тобой поговорить, – начал он и тут же умолк, чтобы вытереть вспотевшее лицо большим полостатым платком.
– Что-то случилось? Тетушка Мэриан говорила о каких-то ужасных событиях в Кромберри, они касаются вас? – Молодая девушка выпрямилась и замерла в ожидании дурных вестей.
– О, боже мой, конечно, нет! –
