один страх точил его душу добродетельную: страшно стеснялся трусы в магазине покупать. Так смущался, что, бывало, иностранцем прикинется:
– Я хотель иметь купить…
– Ой, батюшка, вы берите эти, что в горошек, – никакой химии!
А Нектодим так зардеется, аж пар идет! Опознали! Опозорили! Купит гору целую, чтобы впрок, домой придет – не тот размер! Опять иди на бесславие! Один раз абхазским евреем вырядился:
– И в какую цену ви торгуете эту весчь?
– Батюшка, да вы лучше ромашковые на лето берите – прям сами дышут!
Нектодим так раскраснелся, что борода вспыхнула! Всем отделом тушили! Потом полгода из келлии не выходил, бороду отращивал и помыслы отсекал.
Наконец принял как духовное упражнение и для испытания сам устроился в магазин на работу и стал лидером продаж. И так смущение одолел, что его даже в кино взяли. Смотрели «Колобок. Война без конечностей»? И кто, вы думаете, играет вторую снежинку? Вот то-то же!
Мистика света
Отец Мирмидон прочитал у одного французского аббата, что драгоценные камни к Богу приводят. Как они там приводят, авва не разобрал, только всякому понятно, что полезные вещи надо внутрь принимать. Поэтому взялся ходить на высокосветские рауты и таскать у герцогинь брыльянтовые колье. И к стенке не припрешь, поскольку привычку имел все сразу бездумно проглатывать, так жаждал просветления.
Мечтал попасть в Алмазный фонд, да разве безбожники пропустят? Так бы и глотал сережки у знати, если бы не вразумился видением. Явлен был ему беззаботный дракон вида дурашливого – весь на солнце искрится, потому что вместо чешуи у него леденцы разноцветные.
Восстав от видения, авва Мирмидон понял, к чему его небо зовет. Эти французы вечно всё напутают, а православного человека с прямой стези не свернуть!
– Мы пойдем другим путем!
И стал тайно камни драгоценные на леденцы менять. Из крестов и митр рубины, изумруды и прочий тлен на подлинные карамельки замещал. Митр себе нашил разноцветных, чистейшей карамелью низанных, оклады на книгах и иконах поменял, чтобы население ощутило сладость церковную. Это вам не камень бездушный да безвкусный лобызать! Все настоящее! А сколько исцелений было! А как народ в храмы пошел! Детей сколько к истине привели!
Больше всего любил после службы крест давать. Некоторые по три раза подходили. А на праздники была карамель со сливочной начинкой.
Журавлиный клин
Владыка Комодий добродушнейший был старичок, но в новолуние нападал на него приступ благочестия.
– Вы как к святыне относитесь? Это же платы для причастия народа! Ими уста причастникам вытирают, а вы их стирать! Тут особое отношение надо!
Сидят дьяконы, платы на полоски режут да жуют-давятся, а владыка следит, чтоб святыню натощак потребляли.
– Как же вы о служении небрежете?
