редкой сменой колод). В отдельной работе – на выборках руководителей среднего и нижнего звена – были выявлены связи выраженности свойств Темной триады (нарциссизма, макиавеллизма, психопатии) со стратегиями в IGT [Красавцева, Корнилова 2016]. В целом было установлено, что предполагаемые влияния со стороны эмоционально-личностной сферы превалируют именно в начале игровой ситуации, когда прогностическая активность еще не оформлена в когнитивные ориентиры. При становлении же игровых стратегий на большом числе проб неопределенность ситуации уменьшается, и на первый план выходят когнитивные компоненты ориентировки в вероятностной среде.
Далее нами проверялись гипотезы о том, что решения при наиболее высоком уровне неопределенности регулируются в большей степени личностными особенностями. Смысловая регуляция выборов означает включенность именно эмоциональных компонентов; и трудно предполагать полную отделенность систем индивидуально представленных значений и личностных смыслов (согласно концепции А. Н. Леонтьева и идеи единства интеллекта и аффекта – в ее развитии в отечественной психологии после работ Л. С. Выготского). Обращение же к изучению личностной регуляции выборов закономерно приводит к переориентации исследований в дифференциально-психологическое русло. Закономерным при этом стало обращение к сопоставлению роли академического и эмоционального интеллекта. поскольку последний напрямую связан с использованием эмоциональной информации (что предполагается концепцией «соматических маркеров»). Удивительным оказалось то, что при многочисленности использования клинических выборок (лиц с нарушениями эмоциональной сферы) исследований с измерением компонентов эмоционального интеллекта почти не было.
На неклинических выборках предикторы индивидуальных различий в успешности выполнения IGT исследовались редко [Buelow, Suhr 2009]. Хотя имеются работы о связях стратегий в IGT с эмоциональной сферой (что неудивительно в виду популяризации методики в связи с разработкой идей соматических маркеров), связи с интеллектом изучались реже. В 2014 г. К. Вебб с соавторами [Webb et al. 2014] отмечали, что известно только одно исследование с одновременным фиксированием свойств академического и эмоционального интеллекта на неклинической выборке. Указанное исследование обнаружило, что IQ оказывается лучшим предиктором успешности выполнения Айова-теста, а значит выполнение IGT задействует в большей степени когнитивные факторы, чем эмоциональные (по крайней мере больше, чем эмоциональный интеллект). В указанном исследовании Х. Демари [Demaree et al. 2010] для оценки когнитивных способностей на студенческой выборке применялась вербальная шкала Милла-Хилла, как и в нашей работе [Корнилова и др. 2018], а не традиционные «золотые стандарты» тестов интеллекта (шкалы Векслера и Стэнфорд-Бине).
В совместном исследовании с Ю. В. Красавцевой нами на выборке руководителей среднего звена была верифицирована гипотеза о включенности интеллекта в регуляцию ими стратегий принятия решений.
