style="font-size:15px;"> – Как всегда на паримахерских. Мужчина и женщина. С фасонными прическами.
– Хорошо… Какой машинкой вы работали? Русской или немецкой?
– Сначала русской, а потом достал немецкую, золингенской стали.
– Какая лучше?
– Конечно, немецкая.
– Почему «конечно»?
– Потому что фирма солидней.
Гестаповец распахнул свой черный портфель и достал оттуда ножницы, гребенку и машинку для стрижки волос.
– Сейчас вы покажете нам свое искусство, – сказал гестаповец. – Согласны?
И, не дожидаясь ответа Коли, он сухо приказал:
– Пригласите Торопова.
– Сейчас же приглашу, господин Шульц, – ответил старик-офицер и вышел из кабинета.
В голову Коли словно ударило: Шульц! Сначала он не понял, отчего его так ударило. А потом ясно услышал Степку, его рассказ про следователя гестапо Шульца – красномордого и здорового, который уговаривал его выступить на процессе как чекиста-связника.
А где рация?
Аня проснулась через час. Ей казалось, что она только на минуту закрыла глаза. Аня увидела незнакомый потолок над головой (она всегда запоминала карнизы потолков и могла по ним безошибочно определить высоту комнаты), и все в ней закружилось, заметалось, напряглось. Но так было только одно мгновение, пока она не увидела возле окна Муху. Он сидел в той же позе, что и час назад, – опершись рукой на подоконник, выкрашенный жирной белой краской.
Он сидел, закинув ногу на ногу, – уютно, по-довоенному, нисколько не скованно, будто он вовсе не в тылу у немцев, а в штабном домике после возвращения с задания – сидит себе и отдыхает бездумно.
– Ну, – улыбнулся он, – отдохнула?
– Хорошо отдохнула.
– Я на тебя глядел: красивая ты. Зачем таких посылать? Можно кого поплоше…
– Это почему?
– Так… Если поплоше какая попадется – не жаль.
– Каждый человек – человек… Да и потом, не в вывеске дело.
– Ты про душу-то не заводи, не надо, – сказал Муха, – это мы в школе проходили. Рация где? Надо выходить к нашим, в лесу у местных партизан питание кончилось, они теперь немые.
– За рацией надо идти.
– У верных людей спрятала?
– Я ее закопала.
Муха присвистнул.
– Теперь черта с два найдешь!
Аня улыбнулась:
– Найду. Завтра же найду. Вдвоем пойдем?
– Нет, втроем. Я еще одного местного с собой прихвачу.
– Кто такой?
– Один… парень… Из моей группы.
– Он не наш?
– Раз мне помогает, значит, наш.
– Это понятно. Я спрашиваю: его тоже забросили или он местный?
– Местный. Я его тут вербанул.
– Как мне называть тебя? Мухой как-то неудобно звать.
– Я – Андрей. А ты?
