style="font-size:15px;"> Счастливая луна на своем троне
иллюзии в глазах и на ладони
мелькающие призраки… их лица
и расцветающие в огне пламенем крылья листья
Мальчик не ставший ее мужем спрятанный но очень юный
незаметный для тысячи глаз как крапива жалящий жгучий
Море крадущее воду у рек обжигающие прикосновения рук
в водовороте стихий крапива как трепет огонь ее губ
На этом празднике танцующих женщин детей
полные налитые молоком колоски зерен хлеба
цветные полотна рубах и нивы
горячие колышущиеся ивы
Колени ее берегов следы ее снега
полноводные колоски рек и узкая талия линии света.
2.26.
Великолепный дом… построенный средь хаоса и ночи
в нем плакали шакалы от тоски
пруд закипал и покрывался кровью
а рыбы выбегали из воды
И слушала луна их плачь и слезы и вторила и подпевала с высоты
она ходила в фиолетовом морозе и в ледяном дыхании пустоты
В сосуде с глиной жизнь не раз рождалась
и умирали в страшных муках города
а с небоскребов с хохотом срывались
– безумцы… слуги короля
Горящие угли в кармане и тлеющие идола глаза
оранжевые губы и колени нагие как зимой луга
Какая скука незаметно подбежала какая скука утащила тишину
и мы теперь в безумном этом звуке живем в чистилища аду
Оно еще ребенок за кустами она еще покойник но жива
рой золотистых листьев окружает и за душу берет ее рука
И била жизнь во все колокола и открывались запертые двери
звала меня вперед судьба к недостижимой но заветной цели
Таинственные знаки в облаках едва заметные на солнце тени
приметы карты в рукавах все направляло к цели.
2.27.
Примуса как трели паровоза звонче чем церквей колокола
по ночам о жизни песни пели спиртом разбавляя голоса
Лошади стучали по асфальту цокая подковами в ночи
будто бы богов своих просили дать огня согреется у печи
Будущее уходило не начавшись прошлое терялось в полутьме
я хотел… хотел… принять причастие но не хватило его мне
Тихо звуки обрывались незаметно замолкали голоса
паровозы церкви разрушались и касалась мира тишина.
2.28.
Мембранной он расширительной вдыхает чистенький кислород
Белый с иголочкой ангел металлический манекен на чердаке
застывший статуей в парке под голубями в их голубином дерме
Крылышками болтает щечками трясет
счастье его в диаметре что перечный стебелек
Стройных
