шагами девочки по паркету.
Но тишина эта продолжалась недолго: через несколько минут дверь отворилась, и на пороге показалась кузина4 моей маленькой госпожи – Леночка Жданова, с которою Ната была всегда большою приятельницею.
– Здравствуй, – встретила ее Ната и сейчас же сообщила о предполагаемой лотерее.
Девочки говорили много, долго, не умолкая; я слушала их с удовольствием до тех пор, пока вопрос не коснулся меня…
– Милочку тоже поместим в числе выигрышей, – настаивала Леночка, – иначе никто не возьмет ни одного билета; я первая не дам не только 20 копеек, но даже гривенника5, если ты не захочешь включить ее.
«Как! – подумала я, задрожав всем моим маленьким тельцем. – Милочка тоже будет разыгрываться; следовательно, я не останусь больше жить с Натой, попаду в другие руки… попаду к незнакомой девочке, может быть, злой, гадкой, которая не захочет беречь меня, не захочет любить и баловать так, как любила и баловала Ната… Это ужасно… это невозможно!» – продолжала я мысленно рассуждать сама с собою и старалась сделать всевозможное усилие, чтобы вскочить с места, подбежать к Леночке, заставить ее замолчать, но, увы, никакие усилия пользы принести не могли, я оставалась неподвижна, я молчала в то время, когда мне хотелось говорить, и улыбалась тогда, когда хотелось плакать…
– Но мне жаль расстаться с Милочкой, я так люблю ее, привыкла к ней, – тихо возразила Ната.
– Коли жаль, так не устраивай лотереи, никто тебя не неволит.
– А та бедная женщина с бледным лицом и впалыми глазами, а ее оборванные, полуголодные дети… ты ведь их не видела, значит, не можешь себе представить, до чего они жалки.
– Не видела, но судя по твоим словам легко воображаю и нахожу, что не помочь им в их трудные минуты грешно и стыдно…
– Барышня, сейчас приходила женщина, которая была сегодня утром, – прервала разговор девочек показавшаяся на пороге горничная, – я сказала все, что приказано, и если бы вы видели, как она обрадовалась, как благодарила вас, Веру Ивановну, как молилась Богу!
Ната смотрела на горничную какими-то особенными глазами, – не трудно было догадаться, что в ней происходила сильная борьба, что ей очень жаль бедную женщину, жаль деток, что ей хочется помочь им, и в то же самое время тяжело, непроходимо тяжело расстаться со мною!
Трудно передать то, что я чувствовала в эту минуту: так бы вот и бросилась на шею моей дорогой Нате, так бы и расцеловала ее за чистое, доброе сердечко, хотя именно это-то чистое и доброе сердечко и приносило мне теперь столько горя. Несмотря на то, однако, приготовление к предстоящей лотерее с каждым днем все усиливалось.
Ната и две ее любимые подруги, Сонечка Лебедева и Тоня Томилина почти постоянно находились у нас, толкам, разговорам не было конца; меньше всех подавала голос Ната, и чем ближе подходило время розыгрыша, тем становилась задумчивее…
Двоюродная сестра.
Так называлась до революции монета в 10 копеек.
