style="font-size:15px;"> ПОСТЫШЕВ. Завтрашний бой решит все.
БЛЮХЕР. Слышишь?
ПОСТЫШЕВ. Что?
БЛЮХЕР. Вроде – песня…
ПОСТЫШЕВ. Нет. Лес стонет. Мороз стволы ломает.
БЛЮХЕР. Сердце разрывается, когда людей посылаешь с голыми руками на колючую проволоку, под пулеметы…
ПОСТЫШЕВ. Правда крови стоит.
БЛЮХЕР. Не забыли б только про это.
ПОСТЫШЕВ. Такое не забывают.
БЛЮХЕР. Знаешь, мне иногда прямо крикнуть хочется, и чтоб крик мой, словно обелиск, остался навечно: «Люди, дети, внуки! Помните про то, как голодные солдаты революции умирали за ваше счастье! Обязательно помните! Забыв тех героев, которые свершили самую великую и добрую революцию, вы предадите самих себя, свое сердце, свою мечту!»
ПОСТЫШЕВ. Они будут помнить.
БЛЮХЕР. Пошли в окопы. Через час – штурм Волочаевки.
ПОСТЫШЕВ. Слышишь?
БЛЮХЕР. Что?
ПОСТЫШЕВ. Ночь какая божественная.
БЛЮХЕР. Стрелять перестали совсем…
ПОСТЫШЕВ. В такую ночь стрелять – красоту рушить.
БЛЮХЕР. Ну, до утра, Пал Петрович.
ПОСТЫШЕВ. До утра, Василий Константинович…
БЛЮХЕР. Пал Петрович… А ведь верно… Поют… Мужики поют… Слышишь…
Поют мужики протяжную песню – о доме, который бросили, о детях, которые остались одни, о бабах, которые одни горемычничают. Подходит ГРЖИМАЛЬСКИЙ.
ГРЖИМАЛЬСКИЙ. Василий Константинович, дальнейшее ожидание деморализует войска. Моя жена в свое время ставила любительские спектакли. У них был термин – «передержать спектакль». Пусть лучше выпустить чуть раньше, поможет энтузиазм, напор, горение.
ПОСТЫШЕВ. Андрей Иванович, дорогой, фронт – не спектакль, там не из игрушечных пистолетов стреляют.
ГРЖИМАЛЬСКИЙ. Если б я решил саботировать – то лучшей ситуации не сыщешь. Все вокруг ропщут, считают, что это мы, бывшие генералы, удерживаем вас от последнего броска…
БЛЮХЕ Р. Кто именно?
ГРЖИМАЛЬСКИЙ. Увольте от точного ответа, я считаю это доносительством.
БЛЮХЕР. Помните Пушкина. «Мы ленивы и нелюбопытны»? Мы еще склонны прикрывать невежество – в военной науке тоже – презрительной ухмылкой обожравшегося культурой Фауста. Соскобли с иного «Азбуку коммунизма» – и предстанет голенький крикун-обыватель.
ПОСТЫШЕВ. А что касается недовольных медлительностью Блюхера – то это нам выгодно: это дезинфекция, которой во Владивостоке не могут не верить, потому что она исходит от преданных, но недалеких людей.
ГРЖИМАЛЬСКИЙ. Вы страшные хитрецы.
БЛЮХЕР. А как без нее воевать-то, без хитрости? Какие у вас пропозиции по завтрашнему бою?
ГРЖИМАЛЬСКИЙ. Здесь я предлагаю вам широкую деятельность…
БЛЮХЕР. У индусов есть поговорка: «Горе тому народу, правитель которого слишком деятелен». Как бы нам такому правителю не уподобиться? Ну, пошли в штаб, будем все перепроверять напоследок.
ПОСТЫШЕВ.
