в себе и гнев, и жалость. Он хотел спокойно отсидеть смену, и его добродушие не знало границ. Охранник отпер дверь моей камеры:
– К вам гость. Из окружной прокуратуры. Не спится?
– Рановато для меня. Который час?
– Десять пятнадцать.
Он с порога осмотрел камеру. Одно из одеял я расстелил на нижней койке, второе подложил под голову. В корзине валялись скомканные бумажные салфетки, на краю раковины стоял рулон туалетной бумаги. Охранник довольно кивнул:
– Личные вещи?
– Только я сам.
Он оставил дверь камеры открытой. Мы прошли по тихому коридору к лифту. У стола дежурного какой-то толстяк в сером костюме смолил трубку из кукурузной кочерыжки. Ногти у него были грязные, а несло от него, как от козла.
– Я – Спрэнклин от окружного прокурора! – гаркнул толстяк. – Мистер Гренц желает тебя видеть. – Он вытащил пару наручников. – Примерь-ка.
Охранник и дежурный радостно скалились.
– В чем дело, Спрэнк? Боишься, что он набросится на тебя в лифте?
– К чему мне лишние проблемы? – огрызнулся Спрэнклин. – Однажды от меня уже хотел удрать такой молодчик. Мне тогда всю плешь проели. Давай двигай.
Дежурный протянул толстяку бланк, и Спрэнклин поставил на бумажке витиеватую подпись.
– У меня все под контролем. В этом городе только и жди подвоха.
Патрульный втащил с улицы пьяного с окровавленным ухом.
– А ты попал, малый, – с довольным видом сообщил мне толстяк уже в лифте. – Вляпался в здоровенную кучу дерьма. В этом городе огребешь и не такое.
Лифтер подмигнул мне, я ухмыльнулся в ответ.
– Не дергайся, – пригрозил мне Спрэнклин. – Я однажды уже подстрелил такого же шустрого. Мне тогда всю плешь проели.
– Проедят и так и эдак.
Спрэнклин задумался.
– Вроде того, – согласился он. – Такой город. Никакого уважения.
Через двойные двери мы вошли в кабинет прокурора. Телефонный коммутатор был выключен, кресла для посетителей пусты. Свет горел только в паре кабинетов. Спрэнклин открыл дверь каморки с маленьким столом и двумя стульями. За столом сидел краснолицый крепыш с квадратным подбородком и глупыми глазами. При нашем появлении он что-то запихивал в ящик стола.
– Стучаться надо! – рявкнул крепыш.
– Простите, мистер Гренц, – промямлил толстяк. – Я глаз не сводил с заключенного.
Он втолкнул меня в кабинет.
– Наручники снять, мистер Гренц?
– А какого дьявола ты их нацепил? – хмуро поинтересовался Гренц, наблюдая, как Спрэнклин возится с замком; у толстяка на поясе болталась связка ключей величиной с грейпфрут, и он не сразу отыскал нужный. – Проваливай, – велел ему Гренц. – Подождешь снаружи.
– Я уже сменился, мистер Гренц, – запротестовал Спрэнклин.
– Когда я тебя отпущу, тогда и сменишься!
Толстяк
