в 1944 году в селе Первомайском (частично казачьем) в Чечне. Практически сразу после этого его семья была депортирована вместе с остальным чеченским народом в Казахстан, где он провел свое детство (описание депортации см. в девятой главе). В 1957 году Дудаев вместе со своей семьей вернулся в Чечню, но вскоре уехал оттуда, поступив в военную летную школу в Тамбове, и прослужил в советских ВВС с 1966 по 1990 год. За это время он был награжден орденами Красной Звезды и Красного Знамени. В Эстонии он женился на местной русской[34].
Причины политического восхождения Дудаева сейчас неизбежно окутаны противоречиями и слухами. Делегаты ОКЧН, несомненно, были впечатлены его яростной речью на конгрессе. Тот факт, что он был генералом, причем единственным чеченцем, получившим это звание в советских вооруженных силах, также производил впечатление – на всём Северном Кавказе бывшие советские офицеры играли ведущие политические роли, предположительно, благодаря тому инстинктивному уважению, которое кавказцы питают к военной профессии.
Говорят, что генерал Дудаев демонстрировал симпатию к движениям национального освобождения в Советском Союзе уже в 1989 году, когда он разрешил вывесить эстонский флаг над своей базой в Тарту. До этого он как советский офицер явно должен был полностью скрывать свои национальные чувства, тем более потому, что он был представителем национальности, которую многие русские никогда не любили и которой всегда не доверяли, – хотя при этом в Советском Союзе, похоже, присутствовала намеренная политика продвижения определенных избранных чеченцев на руководящие позиции.
Второй по значимости причиной того, что выбор ОКЧН пал на Дудаева, могло быть то обстоятельство, что он являлся представителем относительно небольшого и малозначимого тейпа[35], причем как человек, всегда живший за пределами Чечни, он выглядел хорошим компромиссным кандидатом для членов более крупных соперничающих кланов, их последователей и представителей соответствующих групп интересов. Одним из аспектов формирования ОКЧН и чеченского национального движения было недовольство других кланов преобладанием представителей клана Завгаева в советской бюрократии и в особенности в нефтяной промышленности Чечни (как будет показано в десятой главе, значимость тейпа как такового в современной чеченской политике преувеличена, поэтому я использую здесь более широкий термин «клан»).
Дудаев также установил отношения с Яраги Мамадаевым, влиятельным чеченским государственным деятелем, а затем бизнесменом с предполагаемыми связями в мафии, который до 1990 года возглавлял крупнейшую в Чечне государственную строительную компанию «Чеченстрой»[36]. Считается, что именно он мобилизовал финансовую поддержку для Дудаева, а равно и помощь определенных групп местных управленцев и бюрократии, которые противостояли Завгаеву Затем, в 1991–1993 годах, Мамадаев станет исполняющим обязанности премьер-министра Чечни.
Дудаев поступил в Тамбовское высшее военное авиационное училище летчиков имени М. М. Расковой в 1962 году, до этого отучившись год на физмате Северо-Осетинского педагогического института в Орджоникидзе (Владикавказе). В вузах и техникумах этого города в последние советские десятилетия учились многие чеченцы, но Дудаев предпочел затем тайком от семьи уехать в Тамбов и после года подготовительных курсов пойти в летное училище. Со своей супругой Аллой (Алевтиной), дочерью офицера, родившейся в Подмосковье, он познакомился в Калужской области, в военном городке Шайковка, поэтому приведенная Ливеном информация несколько неточна.
Чаще всего в источниках Дудаева называют представителем тейпа Ялхорой из одноименного аула на юго-западе Чечни; известный исследователь тейпов М. Мамакаев называет Ялхорой одним из коренных тейпов Чечни. Однако существует также версия, что Дудаев был выходцем из тейпа Цечой, давшего начало фамилии Цечоевых, весьма распространенной в Ингушетии. Исторически тейп Цечой входил в вайнахское общество орстхойцев, сформировавшееся на большей части Сунженского района Ингушетии и приграничной части Ачхой-Мартановского района Чечни, которое сыграло значительную роль в формировании как ингушского, так и чеченского народов. При этом стоит отметить, что территория Сунженского района Ингушетии долгое время была спорной для двух республик, процесс ее демаркации был с большими сложностями осуществлен только осенью 2018 года. Примечательно, что в 2012 году, в момент очередного обострения пограничного спора, ингушская сторона апеллировала к соглашениям о демаркации границы между первым президентом Ингушетии Русланом Аушевым и Джохаром Дудаевым, однако чеченская сторона утверждала, что эти соглашения не имеют юридической силы, учитывая «самопровозглашенное» президентство Дудаева.
