если такая смелая, – процедил табунщик.
Я без колебаний приблизилась к коню. Тот всхрапнул, но на дыбы не встал. Я вновь посмотрела в лиловый омут.
Пойдем со мной, милый! Я дам тебе воду и укрою от жары.
В мою ладонь легли три шероховатые веревки, на которых удерживали жеребца. Не отрывая глаз, я мысленно продолжила успокаивающий монолог с животным, попутно избавляя его от веревок. Как только в моих руках осталась последняя, народ, стоявший поблизости, бросился врассыпную. Я погладила черную гриву и кивнула, мысленно приглашая коня пойти за мной. Тот переступил тонкими ногами и медленно двинулся в мою сторону. В абсолютном молчании мы вдвоем вышли из толпы.
Но не успели сделать и десяти шагов, как грянул многоголосый хохот. Я слегка улыбнулась – не удержалась от легкой шалости – на нахальном табунщике, продавшем мне красавца, лопнули штаны. Вследствие чего все присутствующие смогли оценить его рыхлый белый зад и стремительно наливающееся краской лицо. Все правильно, хорошо смеется тот, кто смеется… от души!
По дороге я напоила коня из фонтана, купила у бойкой торговки сметану и творог (Тимошка обрадуется), и тут меня догнала Кайна.
– Я повешусь на собственной косе! Такие деньги за коня! Лайса, ты с ума сошла! – без остановки тараторила она.
Да, деньги были приличные, можно было комнату прикупить. Но мой домик на окраинной уютной улочке, высотой в два этажа и насчитывающий пять комнат, меня вполне устраивал, а конь нуждался в помощи (читай – покупке), иначе дело закончилось бы плачевно. Строптивого коня никто бы не купил, и в итоге, ломая нрав свободного животного, табунщики забили бы коня до смерти. Поэтому с мнением Кайны я была в корне не согласна.
Купив пирожок с вареньем, я угостила им подругу, и поток ее возмущения быстро прекратился, сменившись жеванием. В тишине мы дошли до нашей улицы.
– Куда коня денешь? – спросила Кайна.
Эх, жаль, пирожки не бесконечны, вздохнула я про себя, а вслух ответила:
– Оставлю в конюшне дядюшки Сойда.
Дядюшка Сойд держал конюшню в конце улицы. Горожане, которым некуда было девать лошадей, пользовались его услугами, расплачиваясь звонкой монетой, и кони всегда были накормлены и ухожены.
– Я повешусь на собственной косе! – констатировала Кайна, выражая тем самым свое безмерное удивление.
Упомянутая мной конюшня была не из дешевых. К счастью, мы подошли к ее дому, и подруга, вспомнив о неотложных делах, поспешила уйти. Мы с конем остались вдвоем. Я привязала его к растущему возле дома дереву и быстро внесла покупки в дом, а затем, вернувшись и отвязав животное, открыла портал. Благо на улочке никого из прохожих не наблюдалось.
Вышли мы на берегу озера в тихом лесу. Мягкий шелест деревьев действовал умиротворяюще, а щебет разноголосых пернатых лесных обитателей приятно ласкал слух.
Я потянула красавца к озеру. Конь осторожно вошел в воду и припал губами к влаге. Я подождала, пока он напьется, а потом увлекла его поглубже и принялась смывать с него пыль и пот. Красавец тихо
