у царя супружница, молода царица свет Забава Путятична, красоты неписаной, роду княжеского, а с каких краёв – никто не помнил (а может и помнить было не велено).
Глава 1. О том, как Забава Путятична долеталась
И пошёл слух по всей земле великой
о красоте такой дикой:
то ли птица Забавушка, то ли дева?
Но видели мы, как летела
она над златыми церквями
да махала руками-крылами.
Мы царю челобитную били:
– Голубушку чуть не прибили;
приструни, Николаша, бабу;
над церквами летать не надо!
Государь отвечал на это:
Наложил на полёты б я вето,
да как же бабе прикажешь?
Осерчает, потом не ляжешь
с ней в супружеско ложе —
она же тебя и сгложет.
Вот так и текли нескладно
дела в государстве. Ладно
было только за морем,
Но и там брехали: – Мы в горе!
Впрочем, и у нас всё налаживалась.
Забава летать отваживалась
не над златыми церквями,
а близёхонькими лесами:
обернётся в лебедя белого
и кружит, и кружит… «Ух смелая! —
дивились на пашне крестьяне. —
Мы б так хотели и сами.»
Но самим летать бояре запрещали,
розгами, плетью стращали
и говорили строго:
– Побойтесь, холопы, бога!
А мы бога привычны бояться,
он не давал нам браться:
ни за топор, ни за палку.
Вот и ходи, не алкай,
да спину гни всё и ниже:
не нами, то бишь, насижен
род купеческий, барский,
княжий род и конечно, царский.
Нет, оно то оно – оно!
Но если есть в светлице окно,
то баба и сиганёт, как кошка:
полетает ведьмой немножко,
да домой непременно вернётся.
А что делать то остаётся
мужикам старым? Ждать
и в супружеском ложе вздыхать.
Но вот и забрезжил рассвет,
а её проклятой всё нет;
кряхтит Николай, одевается,
на царски дела собирается
да поругивает жену:
«Не пущу её боле одну!»
Ну, пущу, не пущу – на то царская воля.
А наша мужицкая доля:
по горкам бегать -
царевну брехать.
А она, проклятая, не даётся.
Поди, ведьмой над нами смеётся,
сидя где-нибудь под кусточком?
Оббегали мы все кочки,
но не сыскали девку.
Царь зовёт мужиков на спевку
да спрашивает каждого строго:
– Где моя недотрога?
– Никак нет, – говорим. – Не знаем.
Чёрта послали, шукает.
Пир затеяли: пьём, ждём чёрта.
Через год тот пришёл: «До чёрта
там ёлок колючих и елей!»
Мы выпили с горя, поели
и песни запели протяжные.
Посол грамоту пишет бумажную
на заставушку богатырскую:
«Так и так, мол, силу Добрынскую
нам испытать бы надо;
пропала царская отрада —
Забава Путятична легкомысленна
(отлеталась птичка, видимо);
приходи, Добрынюшка, до
