лирики» отличается прямотой характера и презирает лесть. По оценке В.Г. Белинского, это «истинно-русская душа – широкая, свежая, могучая, раскидистая».
Давыдов воспевал воинское мужество и дружеские пиры:
Я люблю кровавый бой,
Я рождён для службы царской!
Сабля, водка, конь гусарской,
С вами век мне золотой!
Кроме традиционных жанров басни, элегии, послания, оды, Давыдов широко использовал песню. В ней особенно ярко выразился патриотический пафос его творчества. Стихотворения Давыдова обращали на себя внимание простотой языка и разговорной интонацией.
Его «Военные записки партизана» являются ценным источником для изучения истории Отечественной войны 1812 г., в связи с чем к ним обращался Л.Н. Толстой.
ГОЛОВА И НОГИ
Уставши бегать ежедневно
По грязи, по песку, по жесткой мостовой,
Однажды Ноги очень гневно
Разговорились с Головой:
«За что мы у тебя под властию такой,
Что целый век должны тебе одной повиноваться;
Днём, ночью, осенью, весной,
Лишь вздумалось тебе, изволь бежать, таскаться
Туда, сюда, куда велишь;
А к этому ещё, окутавши чулками,
Ботфортами да башмаками,
Ты нас, как ссылочных невольников, моришь —
И, сидя наверху, лишь хлопаешь глазами,
Покойно судишь, говоришь
О свете, о людях, о моде,
О тихой иль дурной погоде;
Частенько на наш счёт себя ты веселишь
Насмешкой, колкими словами, —
И, словом, бедными Ногами,
Как шашками вертишь». —
«Молчите, дерзкие, – им Голова сказала, —
Иль силою я вас заставлю замолчать!..
Как смеете вы бунтовать,
Когда природой нам дано повелевать?» —
«Всё это хорошо, пусть ты б повелевала,
По крайней мере нас повсюду б не швыряла,
А прихоти твои нельзя нам исполнять;
Да между нами ведь признаться,
Коль ты имеешь право управлять,
Так мы имеем право спотыкаться
И можем иногда, споткнувшись, – как же быть, —
Твоё Величество об камень расшибить».
Смысл этой басни всякий знает…
Но должно – тс! – молчать: дурак, кто всё болтает.
1803
БУРЦОВУ
Призывание на пунш
Бурцов, ёра, забияка,
Собутыльник дорогой!
Ради Бога и… арака
Посети домишко мой!
В нём нет нищих у порогу,
В нём нет зеркал, ваз, картин,
И хозяин, слава Богу,
Не великий господин,
Он – гусар, и не пускает
Мишурою пыль в глаза;
У него, брат, заменяет
Все диваны – куль овса.
Нет курильниц, может статься,
Зато трубка с табаком;
Нет картин, да заменятся
Ташкой с царским вензелем!
Вместо зеркала сияет
Ясной сабли полоса:
Он на ней лишь поправляет
Два
