его время с прозой, публицистикой, критикой, философией, мемуарами и т. п.
Уже в конце своей долгой жизни, оглядываясь на пройденный путь, Вяземский заметил: «…Я создан как-то поштучно, и вся жизнь моя шла отрывочно. Мне не отыскать себя в этих обрубках… Фасы моей от меня не требуйте. Бог фасы мне не дал, а дал лишь несколько профилей». Справедливость этой оценки для поэзии Вяземского подтвердил Н.В. Гоголь в статье «В чём же наконец существо русской поэзии и в чём её особенность»: «…возле крепкого и твёрдого стиха, какого нет ни у одного поэта, помещается другой, ничем на него не похожий; то вдруг защемит он чем-то вырванным живьём из самого сердца, то вдруг оттолкнет от себя звуком, почти чуждым сердцу, раздавшимся совершенно не в такт с предметом; слышна несобранность себя, не полная жизнь своими силами…»
Ранняя лирика Вяземского носила анакреонтический характер. Но затем всё отчетливее начинает проявляться та её особенность, которая давала ему право считать себя «поэтом мысли». Всё яснее обнаруживается пристрастие, в духе Просвещения, к гражданственности и публицистичности (стихотворения «Петербург», 1818; «Негодование», 1820), не чуждается его поэзия ни романтической пейзажной живописи («Первый снег», 1819), ни сатирических мотивов (басни и эпиграммы). В дальнейшем Вяземский всегда отдавал предпочтение точности и ясности мысли перед звукописью и гармоничностью стиха.
Два события потрясли Вяземского и повлияли на его музу – расправа над декабристами и гибель Пушкина. В эти годы отчетливее зазвучали в его творчестве сатирические ноты – стихотворения «Русский Бог» (1828), «К ним» (1829). После 1837 г. в поэзии Вяземского возобладали настроения тоски и одиночества. Всё чаще мыслями он возвращается в прошлое – «Я пережил и многое и многих…» (1837), «Друзьям» (1861).
В конце жизни Вяземский создал своеобразный литературный документ – «Записные книжки», занявшие в двенадцатитомном собрании его сочинений три тома. Здесь, в разговорах и размышлениях, в живых лицах и картинах, перед читателем возникает летопись целой эпохи.
МОИ ЖЕЛАНИЯ
Пусть все идет своим порядком
Иль беспорядком – всё равно!
На свете – в этом зданье шатком —
Жить смирно – значит жить умно.
Устройся ты как можно тише,
Чтоб зависти не разбудить;
Без нужды не взбирайся выше,
Чтоб после шеи не сломить.
Пусть будут во владенье скромном
Цветник, при ручейке древа,
Алтарь любви в приделе темном,
Для дружбы стул, а много – два;
За трапезой хлеб-соль простая,
С приправой ласк младой жены;
В подвале – гость с холмов Токая,
Душистый вестник старины.
Две-три картины не на славу;
Приют мечтанью – камелек
И, про домашнюю забаву,
Непозолоченный гудок;
Книг дюжина – хоть не в сафьяне.
Не рук, рассудка торжество,
И деньга лишняя в кармане
Про нищету и сиротство.
Вот всё, чего бы в скромну хату
От неба я просить дерзал;
Тогда б к хранителю – Пенату
С
