недрогнувшей рукой сдвинула в сторону всю эту однородную массу. За ней, внизу, оказалась аккуратно сложенная стопка «гражданской» одежды.
Оттуда Аделаида извлекла джинсы (купленные лет пять назад, но почти не ношенные) и тонкий свободный свитер верблюжьей шерсти, с геометрическим рисунком на светло-голубом фоне. Надев все это, не без душевного трепета взглянула она на свое отражение и, не удержавшись, тихо присвистнула сквозь зубы (дурная привычка, от которой она много лет пыталась отучиться, но безуспешно).
В зеркале перед ней cтояла высокая статная женщина с несколько отяжелевшей, но все еще очень привлекательной фигурой; на бледном овальном лице мягко светились большие светло-серые глаза; на плечах лежала волна пепельных волос, освобожденных от тирании заколок и шпилек, все еще пышных и густых, лишь слегка тронутых серебром у висков и у высокого гладкого лба.
«Это что же... я?» – спросила Аделаида, глядя на длинные ноги отражения. Отражение усмехнулось, пожало плечами и засунуло руки в карманы джинсов. В кармане обнаружилась сложенная вчетверо бумажка. Аделаида развернула ее – оказалось приглашение на грандиозную весеннюю распродажу – пятилетней, правда, давности.
Две минуты спустя, забрав всю имеющуюся в доме наличность, Аделаида стремительно шагала по освещенной солнцем улице в сторону торгового центра.
На улицах, во дворах и подворотнях гремела совершенно разошедшаяся капель. В бирюзовых лужах кувыркались и восторженно вопили воробьи. Осколки битого стекла у винного магазина на углу Главного проспекта и улицы Гражданского Согласия (бывшей Красноармейской) лучились чистым бриллиантовым светом. Граждане, ошалевшие от внезапно нахлынувшего солнца, неуверенно толклись у расцветших весенними красками витрин.
Внутри торгового центра было тесно, шумно и многолюдно. Аделаида, проблуждав полчаса в кружевных лабиринтах отдела женского белья, вышла оттуда с нетронутым кошельком, но с трепещущим сердцем. Стайка молодежи у нового обувного павильона, примерявшая модные сапоги, дружно поздоровалась с нею. Аделаида смущенно кивнула и поспешила подняться на второй этаж.
Там, посредине пустого, не полностью еще занятого прилавками пространства возвышался безголовый женский манекен, облаченный в легкое и изящное весеннее пальто.
Оно было цвета предрассветного неба, цвета тумана, цвета глаз Аделаиды; оно загадочно мерцало и переливалось жемчужным блеском в мощных лучах солнца, пробивших себе дорогу сквозь пыльные окна.
Аделаида протянула руку и робко дотронулась до мерцающего чуда. Ткань оказалась мягкой и шелковистой на ощупь, теплой, льнувшей к рукам, словно кошка, ждущая, чтобы ее погладили.
– Хотите примерить? – за спиной Аделаиды возникла девушка-продавец с равнодушным взглядом. Ее челюсть равномерно двигалась, перегоняя из стороны в сторону комочек вишневой, судя по запаху, жвачки; ее глаза были устремлены на какую-то точку за
